О значении образа, который ребенок может вынести из детства в свою взрослую жизнь, Достоевский рассказывал в конце своего романа «Братья Карамазовы». В романе достаточно много описано интересных подробностей в отношении того, как Алеша строил свое общение с ребятами, которые, в том числе, дрались, кидались камнями.
Отдельной сюжетной линией представлена динамика общения Алеши с Колей Красоткиным, мальчиком, которого можно назвать вожаком, атаманом, заводилой. Коля был способен на эксцентричные выходки, мог запросто смутить учителя, был из тех, кому «палец в рот не клади». Но Алеша нашел подход и к нему: любовь, не переходящая, однако, в панибратство (эта сюжетная линия в образах и ситуациях описывает то, что священномученик Фаддей Успенский описывал в своих «Записках по дидактике» кратко и в виде формулировок).
В ответ на человеческое отношение к нему мальчик, который был способен в резкой манере и, что называется, не церемонясь, ответить взрослому, раскрылся. Характер его отклика на общение с Алешей заметен в таких его словах: «О, как я вас люблю, – говорил он Алеше, – и ценю в эту минуту… Потому что и вы точно я!», «О, мы сойдемся, Карамазов. Знаете, меня всего более восхищает, что вы со мной совершенно как с ровней. А мы не ровня, нет, не ровня, вы выше!». Коля повторял себе целый месяц, что он либо сойдется с Алешей, либо расстанется с ним врагами. Но даже тогда, когда он повторял себе эти слова, он, по собственному признанию, уже любил Алешу и мечтал об общении с ним, искал с ним встречи и стремился к нему (многие из их диалогов представлены в главе «Раннее развитие»).
О Коле Красоткине см. в лекциях «Преодоление игрового механизма», в пункте 14.1 «Игры и задиристые дети. Стирание в сознании индивидуального и внедрение виртуального (игрового)».
В итоге Алеша подружился не только с Колей, но и со всеми мальчиками. И мальчики вместе с Алешой собрались, чтобы проводить в последний путь своего друга Илюшечку.
И вот у камня, который Илюшечка отметил, когда был жив, Алеша призвал мальчиков помнить, как они все вместе «хоронили бедного мальчика», в которого бросали камни (Алеша не бросал), а «потом так все его полюбили». Он призывал помнить Илюшечку всю жизнь, и хотя бы мальчики достигли бы потом почестей или бы впали в великое несчастье, – пусть они никогда не забывают, как им было хорошо у камня, всем сообща, «соединенным таким хорошим и добрым чувством», которое их сделало на время любви к бедному мальчику, может быть, лучшими, чем они были на самом деле.
«Знайте же, – говорил Алеша, – что ничего нет выше, и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома. Вам много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть, самое лучшее воспитание и есть. Если много набрать таких воспоминаний с собою в жизнь, то спасен человек на всю жизнь. И даже если и одно только хорошее воспоминание при нас останется в нашем сердце, то и то может послужить когда-нибудь нам во спасение».
Может, потом мальчики станут злыми и не в силах будут устоять перед дурным поступком. Может, они будут смеяться над слезами человеческими, может, они будут злобно издеваться над людьми. А все-таки, как они ни будут злы, но как вспомнят, как они хоронили Илюшу, как его любили в его последние дни, как на его похоронах дружно говорили у камня, то самый жестокий и самый насмешливый человек, если таковыми мальчики и сделаются, не посмеет внутри себя посмеяться над тем, как он был добр и хорош в ту минуту.