А так, конечно, никаких нежностей. Надо быть суровым, как папа. Даже отжиматься по утрам. Только для этого надо встать пораньше.

«Видимо папа совсем сны не любит досматривать», – решил Стёпка, который вставать по утрам как раз не любил.

– Если одной ногой нельзя, то как же двумя можно? – ответила бабушка, негодуя.

– Да понял, понял, – сдался Стёпка, скиснув как простокваша. – Нельзя, так нельзя. Когда уже мама приедет?

С бабушкой особо не поспоришь. Опытная. А строгая от того, что конфет в детстве не доела.

Стёпка даже захотел устроить в семье бунт, но не было союзников. Он не находил поддержки даже у деда Андрея. Не было рядом с ним верного друга, который поддержал бы любое начинание.

Поэтому все претензии мальчик высказывал зеркалу в коридоре. Своему грозному отражению можно всякое доверить.

– Да что же это делается? – и на этот раз делился с ними секретом Стёпка. – Мало того, что мама пропала. Теперь присылает картинки на компьютер и звонит по домашнему телефону, а не гладит по голове и не будит по утрам в садик. Так ещё и папа стал долго задерживаться на работе. Эта семья вообще собирается развиваться?

Отражение загрустило, как будто что-то знало.

Когда папа приходил с работы, Стёпка уже спал. И не успевал послушать сказки на ночь. Теперь сказки ему читали аудиокниги. Каким-то чужим голосом другого странного дяди.

Возможно, даже без усов.

«Разве бывают папы без усов?», раздумывал Стёпка и с привычной тоской перед сном шёл чистить зубы.

– Без сказок маленького оставлять? Вы в своём уме? – вновь и вновь высказывал зеркалу мальчик.

Отражение негодовало вместе с ним. Но ничего на этот счёт не предпринимало.

Даже дед Андрей, который порой приходил к ним в гости и приносил пакеты с продуктами, не читал сказки.

Причина была проста: он постоянно забывал очки.

– А без очков какой ум? – спрашивал то у потолка, лёжа на кровати, то у стены Стёпка, укладываясь спать.

Да только те не отвечали.

– Дед и буквы наверняка забывает без своих стёклышек, – тут же говорил подушке мальчик. – Не такой уж он и умный, как папа. Хоть и лысый, как яйцо. Только брови густые и седые. Ему бы всё в гараж поскорее убежать – машину свою делать. Ох и заигрывается он там в свои игрушки, наверное. В гараже же много места. Иначе откуда дед постоянно огурцы с помидорами в банках приносят?

Ещё одним молчаливым собеседником у Стёпки была занавеска у окна. Отодвинет её мальчик, заберётся на подоконник и давай выговаривать луне или отражению в стекле, если свет из коридора есть:

– Да что же это творится в доме? Совсем про Стёпку забыли! Что же мне теперь Деду Морозу до первого снега писать? Просить, чтобы срочно приняли меры? – и мальчик даже нарочно повышал голос с надеждой, что кто-то услышит в коридоре том, где свет горел.

Но бабушка плохо слышала. Она крепко дремала в зале. А отец работал днями и ночами напролёт там, откуда не слышно.

Дед же уходил ночевать к себе домой или пропадал в гараже. А про маму даже подумать было страшно. Увезли и слова Стёпке не сказали. Куда? Зачем? Хорошо ли её там кашами кормят?

– Неужели этот жирок так опасен? И никак не хочет завязываться? – слушал уже подоконник мальчика. Но, как и прочие бездушные предметы интерьера, не давал ответов. – А, может, и мне с зарядкой не стоит затягивать по утру?

Так и тянулись дни, а с ними и ночи. Одной такой ночью Стёпка захотел пить. И вышел на свет на кухне.

А там застал отца за поздним ужином. Самый умный родитель в мире делал себе большой бутерброд со сладким чаем и лимоном.

Он, наверняка, знал ответы на все вопросы.