Ночью меня разбудил телефонный звонок. Это была Ирина.

– Вы спите, должно быть?

– Уже нет, Ирина. Что-то случилось?

– Могу я вас попросить?

– О чем именно?

– Не публикуйте статью про корпорацию.

– Ирина…

– Послушайте, – прервала она меня. – Ваша статья ничего не изменит. И вы сами это понимаете. Романа не остановит какой-то заголовок в журнале. Скорее он использует его в своих интересах, для привлечения еще большего внимания. Но эта статья, если ее опубликуют, перечеркнет все, что сделал Виктор. Он бы не хотел, чтобы говоря о нем и его корпорации, вспоминали о деятельности сына.

Я не знала, что ответить ей.

– Я поговорю завтра с редактором. Обещаю.

– Кристина, не публикуйте статью, если необходимости в этом уже не будет.

– Что вы имеете в виду?

Короткие гудки в трубке.

Утром мне позвонил Павел:

– Кристина, ты новости видела?

Я сразу поняла, что произошло что-то нехорошее, связанное с корпорацией.

– Ночью были уничтожены предприятия по производству андроидов, принадлежащие «Robotech.corp». Беспилотники корпорации нанесли бомбовые удары по всем точкам одновременно. Центральное хранилище данных взломано. Вся информация о последних разработках удалена. Роман погиб в аварии. Его машина потеряла управление и упала с обрыва. В здании корпорации тоже был взрыв. На тот момент в нем находился андроид-помощник Романа и охрана. Охрану предупредили, что в здании заложена бомба, поэтому они успели покинуть территорию. Люди не пострадали.

Ирина.

Если кто-то скажет, что у роботов нет души, знайте, этот человек либо лжет по непонятной причине, либо он никогда не взаимодействовал с ними.

«– Юшенг, как хорошо, что ты не человек.

– Правда?

– Конечно».

Юшенгу не давал покоя спятивший андроид Давида. Он все время повторял, что это не могло произойти само по себе, без стороннего вмешательства. Понимая, что не угомониться, я попросила Давида устроить Юшенгу встречу с инженером-психологом, который проводил психологическую коррекцию андроида и наблюдал за его стабильностью.

Юшенг остался неудовлетворен встречей, утверждая, что тот дает оценку, основываясь лишь на технических характеристиках робота и его способности воспроизводить внешнюю имитацию психических процессов, сложных поведенческих актов и сложных входных сигналов, которые, как подразумевается, задаются уже в готовом виде.

– Я хочу поговорить с этим андроидом, – настаивал Юшенг.

Спустя несколько дней, Давид сам позвонил и предложил приехать в клинику. Юшенг попросил меня не ездить с ним, поэтому я осталась дома с Мао Хэном. Он вернулся за полночь и ничего не говорят ушел в свою комнату. Прежде чем я увидела запись того разговора, прошло немало времени. Однажды дождливым осенним днем Давид отдал мне диск.

«Юшенг входит в палату, где содержится андроид, ожидая решения комиссии по надзору за техническим состоянием андроидов. Стены палаты, окрашенные в белый цвет, сливаются с потолком. Белые стены. Кто-то посчитал, что именно этот цвет снижает уровень тревожности и раздражительности пациентов, находящихся взаперти своих иллюзий, не имеющих возможности противостоять белым халатам, весящим ярлык с диагнозом на них и пичкающими лекарствами, которые еще больше туманят разум. Осознают ли пациенты с ярлыками, что белые стены визуально расширяют пространство, делая его более просторным и воздушным? В состоянии ли они вообще различать цвета, окружающие их в беспросветном помутнении рассудка?

На окне решетка, местами проржавевшая от воздействия влаги. Небольшой стол в центре палаты и два стула. Все белое, кроме пола, застеленного серым линолеумом.