И я начала пить. Я знала, что завтра пожалею об этом, но ничего не могла с собой поделать. Просто мне так хотелось.

И опять я стою одна на безлюдной улице в ночи и на меня падает снег. Одинокая фигура, сидящая на тротуаре, укутанная в плед с головой. Я застыла в нерешительности, раздумывая идти мне к ней или нет? Ноги примерзают к обледеневшей земле, но я продолжаю стоять не шелохнувшись. Фигура пошевелилась. Легкое, чуть заметное движение, которое можно принять за игру воображения. Плед спадает, открывая лицо сидящего, но я не вижу его из-за усилившегося снегопада. Если бы я была здесь ни одна, посреди заснеженной улицы с заброшенными домами, темные окна которых похожи на пустые глазницы. Становится невыносимо холодно. Я ощущаю, как сердце в моей груди замерзая, замедляет биение и останавливается. Последнее, о чем я думаю, это Юшенг.

Утром я долго лежала в кровати, раздумывая над своей жизнью. Возможно, Давид прав и мне пора вернуться на работу. Так я буду меньше времени проводить с Юшенгом, что пойдет нам обоим на пользу.

Я приложила ладони к пульсирующим вискам, слегка сдавливая их и ругая себя за выпитое вчера спиртное. Пошевелила онемевшими под спящим Мао Хэном ногами, попыталась его передвинуть, но этот тяжелый ком было не так-то легко поднять. В ответ на мои действия, кот изверг поток отборной ругани на своем кошачьем языке.

– Ты наглая морда, – упрекнула я его, похлопав по плотному животу.

Я быстро приняла душ. Прохладные струйки воды стекали по моему лицу и телу, пробуждая от тяжелого сна. После душа я растерлась полотенцем и завернувшись в пушистый халат пошла на кухню.

Юшенг был совершенно спокоен. Улыбаясь, как всегда, он предложил приготовить кофе и завтрак.

– Не надо. Я все сама сделаю, – сказала я, машинально поправляя воротник на его рубашке, но тут же отдернула руку, вспомнив о своем решении немного дистанцироваться.

– Если я не нужен тебе сейчас, я бы хотел заняться своими делами.

– Не нужен, – ответила я спокойно, насыпая молотый, ароматный кофе в турку.

Юшенг не двинулся с места.

– Почему ты еще здесь?

– Обычно по утрам ты много говоришь, пока я готовлю для тебя.

Я пожала плечами и включила телевизор. Юшенг еще немного постоял, хотел что-то сказать, но, передумав, ушел. На душе у меня кошки скреблись, когда я смотрела как он уходит. Чтобы не думать об Юшенге, надо было направить мысли в другое русло.

Я взяла телефон и в списке контактов нашла номер редактора, у которого проработала много лет до своего увольнения из журнала. Внезапность моего решения негативно сказалась на работе издания, испытывающего недостаток кадров на тот момент. Помню, как редактор подписал заявление об уходе и сказал: «Ты меня без ножа режешь. Может передумаешь?». Я не передумала, а он больше не проронил ни слова.

Немного поколебавшись, я все же позвонила, но он не снял трубку. Я оставила голосовое сообщение без особой надежды на ответ, но не успела допить кофе, как раздался звонок.

– Девочка моя, ты серьезно решила вернуться в издательство? – Спросил он.

– Да.

– После обеда приходи, поговорим.

Не зная, чем занять себя до обеда и не желая оставаться дома наедине с Юшенгом, я отправилась прогуляться в центральном парке. Обычно мы ходим сюда по вечерам, когда люди после рабочего дня неспешно бредут по дорожкам, выложенным брусчаткой, среди высоких, густо засаженных деревьев. Я села на скамейку и закинув голову смотрела ввысь, туда, где макушки деревьев сошлись, закрывая небо и образуя арку из листвы. Я слушала чириканье воробьев, суетящихся у моих ног в ожидании хлебных крошек и думала о том, что мы точно также, как эти маленькие птички живем в ожидании мимолетных крошек счастья, рассыпаемых для нас жизнью.