”Успокойся. А теперь разозлись“».

Вдобавок к способностям и доброжелательности, у Робина еще была чарующая харизма. «Помню, меня, да и всех остальных в группе, очень привлекла к себе энергия Уильямса, – рассказывала Катлер. – Он был такой целеустремленный, такой энергичный, что хотелось немедленно выйти на сцену и играть вместе с ним».

Робин настолько серьезно относился к своим выступлениям в Off the Wall, что даже заказал себе визитки, на которых название труппы было написано большими, как от руки написанными буквами, словно выложенными из кирпичиков, а его имя маленькими буквами над словами «Импровизационный театр комедии», написанными с ошибкой. В программке, распространяемой Off the Wall, Робин впервые в жизни дал свою профессиональную биографию, где описал себя следующим образом:

«Робин Уильямс, родом из Чикаго, провел свой предподростковый период, перемещаясь между Детройтом и Чикаго, а затем окончательно переехал в Сан-Франциско. Именно тут он обнаружил свои таланты и женщин. Институт закончил очень весело и без малейших шансов на успех. Чтобы не стать патологически бесхарактерным, Робин покинул рай и отправился учиться в Нью-Йорке в Театральную школу Джульярд. Через три года вернулся в Сан-Франциско и приступил к карьере профессионального безумца в стиле стендап. Все остальное – история. Из хобби – плавание, бег по пересеченной местности и кабальное состояние».

В выступлениях Off the Wall Робин старался придержать свое тщеславие и поддерживать дух импровизационного театра в стендап-комедии, и это удавалось ему неплохо.

Голдберг вспоминает одну сцену, которую они играли вместе: «Мы изображали маленьких детей, играющих в бейсбол, Робин зашел за зрителей и играл свою роль оттуда – так раньше никто не делал. Мы делали постановки на сцене, потому что туда был настроен свет и туда смотрели зрители. А тут всем зрителям пришлось повернуться и смотреть на выступление у себя за спиной».

«Так происходило несколько раз, – рассказывал Голдберг. – Не могу сказать, было ли это умышленно или нет. Но в этом был весь он».

Хотя в Лос-Анджелесе Робин мало что мог назвать своим и работал, стараясь закрепиться в городе, он все же был способен на акты доброты, сострадания и благотворительности. Джэми Масада, в дальнейшем основатель франшизы Laugh Factory, был молодым иммигрантом из Ирана, когда впервые встретил Робина в Bla-Bla Café – ресторане и ночном клубе в Студио-Сити. Масада, в то время живший в гараже, так как не имел постоянной работы, говорил на фарси и иврите и учил английский. Несколько раз он попадал на стендап-шоу в те места, где их демонстрируют. И однажды встретил Робина.

«Он ел сэндвич с тунцом и цельнозерновым хлебом, а я был зверски голоден, – вспоминал Масада. – Робин сказал: ”Иди сюда“, я присел рядом, а он заказал сэндвич и мне. Уильямс раскритиковал мое выступление и дал имя преподавателя, которому я должен был позвонить и учиться у него актерской игре». При этом Масада замечал, что Робин никогда не общался с ним как с низшим сословием. «Он здоровался, интересовался как дела, ему было на тебя не наплевать, – рассказывал он. – А я искренне к нему привязался».

Как-то Масада вел в Bla-Bla Café шоу, где был задействован Робин. «Я позвал его на сцену, – рассказывает Масада, – он вышел и спросил, играл ли я когда-нибудь Шекспира. Я не знал, кто такой Шекспир. Кто такой этот чертов Шекспир? Что это такое Шекспир? Робин попытался мне его описать и стал цитировать строки: ”Быть или не быть. Вот в чем вопрос“. Я говорю: ”Что за вопрос? А люди уже начинают смеяться. Я и не знал, что делаю правильно. Люди хохочут, потому что я облажался, а я-то это делаю не специально. Но рядом с ним я чувствовал себя уверенно».