Конкурент The Improv, Comedy Store, располагался в нескольких кварталах к северу от шумного бульвара Сансет. С большим количеством залов, предлагающих больше возможностей и разврата, чем в Improv, Comedy Store был собственностью Митци Шор. Все, за исключением нескольких ее любимых исполнителей, выступали в клубе в обмен на бесплатные напитки и предоставленную площадку, но денег им не платили. А тех, кто, по ее мнению, не заслуживал и этого, Митци просила поработать консьержами, парковщиками и швейцарами до тех пор, пока, опять же, по ее мнению, они не были готовы выйти на сцену.

Вот такой отчаянной и конкурентной была сцена комедии в Лос-Анджелесе, но самые многообещающие участники находили ее необыкновенно привлекательной, да и подружились они на почве того, что обожали все это. «Это было безумно романтичное время, – говорил Лено. – Берем кучку изгоев, не вписывающихся в общество, и объединяем их в одном месте, где они наконец встречают себе подобных». Комедия, по словам Лено, необычная дисциплина, где эмоциональная поддержка незнакомцев даже важнее, чем поддержка друзей и членов семьи. «Никто из комиков не хотел видеть в зале своих родных и близких. Они будут либо слишком надрывно смеяться, либо не будут смеяться вообще. Нужны абсолютно незнакомые люди. Только они играют важную роль».

Когда в этом жанре появлялся новый артист – а публика постоянно уставала от старого и требовала чего-то нового и свежего – то его быстро оценивали. Марк Лоноу, комик, актер и бизнес-партнер Improv, объяснил этот процесс так: «Молва в нашем комедийном сообществе – а мы говорим об исполнителях, а также об огромном количестве зрителей – распространяется за час. День – очень долгий период. Это было маленькое, состоящее всегда из одних и тех же людей – в прямом смысле этих слов – сообщество. Теперь же в него входит порядка десятков тысяч людей. Но слухи распространяются по-прежнему быстро».

Робин начинал в Западном Голливуде в студии Off the Wall – маленькой старой комедийной импровизационной труппе, куда он впервые заявился в такой поношенной и мятой одежде, словно только что вылез из постели: коричневом костюме, берете и радужных подтяжках. Некоторые артисты вполне обоснованно предполагали, что Уильямс жил прямо в машине, на которой приехал из Сан-Франциско. Основателем Off the Wall была Маркус ДеВера, одна из первых пропагандисток импровизационного театра из Северной Каролины, которая подбирала членов труппы из театральных мастерских, где она преподавала. Шоу, где исполнители выступали со своими импровизационными сценками, основывались на предложениях зрителей и преимущественно были безубыточными мероприятиями, организованными для развлечения, а не заработка. И все же Маркус предложила Робину место в группе, а также небольшое вознаграждение, чтобы он мог обосноваться в Лос-Анджелесе, потому что она была в числе первых, с кем он познакомился в городе, и он ей очень понравился.

Уэнди Катлер, одна из основателей труппы, вспоминала, что Робин сразу же привнес ясность в группу молодых людей, которые генерировали похожие идеи, но не понимали, что с ними делать. «Я помню, как ворвался Робин, – рассказывала она. – Он был великолепен с самого начала – быстрый, интересный, забавный, удивительный, и принес с собой чувство того, что можно создать что-то крайне неожиданное, что может стать по-настоящему захватывающим».

Энди Голдберг, еще один член команды, сначала подумал, что Робин иностранец. «Появился парень в коричневом костюме и берете, говорящий с русским акцентом. Поэтому я и подумал, что он русский. В руках у него была маленькая книжка – возможно, с записями-подсказками для его выступлений. Он открывал эту книжечку как русско-английский словарь и повторял фразу, которую я в дальнейшем слышал от него миллионы раз: