Утром 7 сентября Капа присоединился к Стилуэллу, когда тот вместе с группой британских и французских военных атташе выехал на передовую. Стилуэлл отметил в своем дневнике, что Капа оказался «парнем что надо». Другая запись гласит: «Ехали ночью, с трудом, охрана сбилась с пути. Вьючный транспорт, кули, измученные, скрюченные, умирающие люди… Японский самолет обстрелял дорогу из пулемета с высоты 70 метров… Хлеб и сыр на завтрак, от Капы. Унылый, но держится… Жарко, как в аду»[131].

В Париже фотографии Капы увидели Дьёрдь Маркош и Сьюзи Маркиз. Маркиз поняла, что он жив, только когда пришла следующая порция фотографий. Маркош предположил, что Капа решил показать миру те ужасы, которые лишили его Герды. Фотографии были самыми страшными из всех, которые он видел: «Дети с раздутыми животами, беременные женщины в крови и грязи; китайцы, копающие себе могилы под надзором японских солдат; японские солдаты, отрабатывающие штыковые атаки на живых китайцах… Капа отправился на поиски смерти, – заключил он, – но не нашел ее. Во всяком случае, пока не нашел»[132].

Ожидая вместе с другими корреспондентами падения Ханькоу и гибели последних его защитников, Капа задумался о том, хочет ли он провести остаток жизни фотографом-фрилансером. В письме к своему другу коммунисту Питеру Кёстеру, с которым он встречался во время работы в Dephot, Капа затронул идею создания агентства из молодых фотографов, которые могли бы сами распоряжаться своими работами[133].

В конце сентября, когда Ханькоу еще не капитулировал, Капа отправился в Париж. За несколько дней до отъезда из Китая навсегда он сделал первые в мире фотографии войны в цвете, используя для этого 35-миллиметровую пленку Kodachrome. В номере Life от 17 октября целых две страницы были заняты фотографиями, свидетельствующими о последствиях очередного налета бомбардировщиков. «Трущобы Ханькоу, столицы отступающего правительства Китая, – гласит подпись, – после японской бомбардировки окрашены красным пламенем и черным дымом. Женщина-кули в синей юбке мрачно глядит на свой скарб, пока пылающий Ханькоу погружается в полуденную жару».

Японцы в конце концов взяли Ханькоу; это произошло 25 октября 1938 года. К тому времени Капа уже вернулся в Испанию, чтобы сделать самый душераздирающий репортаж в своей карьере, репортаж об окончательном поражении Республики.

Страны живут не только победами, но и примерами того, как ведут себя их народы в трагические времена.

Хуан Негрин, 1939[134]

Через несколько дней после того, как Капа покинул Китай, Великобритания и Франция подписали Мюнхенское соглашение, то есть позорную капитуляцию перед ведущим себя все более агрессивно Гитлером. 30 сентября премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен, эффектно потрясая подписанным документом, заявил: «Я привез вам мир». Вскоре к заискивающему перед Гитлером Чемберлену присоединился Сталин, который приказал вывести из Испании шесть тысяч советских военных, действовавших в составе интернациональных бригад. Несколько европейских держав также согласились отозвать добровольцев, большинство из которых входили в интербригады. Республика была вынуждена в одиночку сражаться против Франко и его союзников Гитлера и Муссолини.

Капа прибыл в Барселону в начале октября, уже понимая, что в «войне страстей» республиканцы практически проиграли. В группе «сражавшихся до последнего» в баре отеля Majestic он натолкнулся на Эрнеста Хемингуэя. Папу держала за руку потрясающая блондинка – Марта Геллхорн, журналистка канадского еженедельника