– Ха-ха. Он бы этих мальков сырыми съел, а мы ещё час будем с ними возиться, чтобы хоть что-то съедобное приготовить.

Несмотря на мой скепсис, уха из мальков получилась… ну… сносной. Миша добавил в неё свой «секретный ингредиент» – пакетик супа с лапшой, и мы, сидя у костра, с нескрываемым удовольствием уплетали наш «гурманский ужин».

– Вот видишь, я же говорил, что мы не пропадём! Мы – настоящие выживальщики!

Звёзды ярко мерцали над нами, а ночной лес наполнялся таинственными звуками. И хотя наши желудки всё ещё были далеки от полного удовлетворения, я понимал, что с этим неисправимым оптимистом мне скучать не придётся.

Помню, как вернулись в цивилизацию. Мы, наверное, половину сельского магазинчика скупили: колбаса, кола, чипсы… Всё это, после того, что мы пережили, казалось невероятной роскошью.

А затем… Шум, огромные толпы людей, резкий запах выхлопных газов – всё это обрушилось на меня лавиной непривычных ощущений, заставляя чувствовать себя чужаком в некогда родном мире. Серое небо угрюмо нависало над городом, отделяя нас от той свободы и чистоты, что мы оставили в горах.

– Блин, Толян, ты какой-то дикий стал, – засмеялся Мишка, наблюдая, как я осторожно перехожу дорогу, ожидая появления не автомобиля, а какого-нибудь дикого зверя. – Расслабься, ты уже дома.

Я с грустью окинул взглядом серые многоэтажки. На балконе третьего этажа стоял небритый мужик в засаленной майке и с хмурым видом курил, сплёвывая прямо на тротуар. Чуть дальше, из окна на первом этаже, выглядывала женщина с бигудями и кричала матом на кого-то у подъезда. Стены домов были исписаны граффити и объявлениями, а асфальт усеян окурками и бутылками. Я ощутил острую тоску по просторам дикой природы, по её ярким краскам и свежему воздуху.

– Дома… – шепнул я, вдыхая приторный аромат шашлыка из ближайшего кафе. Этот аромат, прежде привычный, теперь казался совершенно чужеродным. – Я уже скучаю по запаху костра и даже по вкусу пресных макарон.

– Ну ты даёшь! Ты же всю неделю жаловался, что хочешь домой, в горячую ванну и к нормальной еде. А теперь скучаешь по комарам и волдырям? – усмехнулся Миша.

– Не по комарам, а по тишине. По тому ощущению свободы, которое было там, в лесу.

– Свободы? – хмыкнул Миша. – А здесь что, не свобода? Можешь идти куда хочешь, делать что хочешь…

– Ну… могу, наверное. Только вот в рамках этого городского муравейника. Работа – дом – работа – дом… И так по кругу.

Мы дошли до моего подъезда. Я открыл дверь, и меня окутал тяжёлый запах затхлости и одиночества. Моя квартира, которая и раньше не казалась уютным гнездышком, теперь выглядела откровенно заброшенной.

– Заходи! Отметим наше возвращение! – сказал я.

– Не, спасибо. Мне ещё фотки обрабатывать. Да и моя, наверное, уже волнуется.

– Ну ладно, как хочешь. Тогда до встречи.

Миша помахал мне рукой и направился к остановке.

Я прислушался – ни звука. Только монотонное тиканье часов на стене да едва слышное гудение холодильника нарушали гнетущую тишину квартиры.

Сняв рюкзак, я бросил его на пол и упал на диван.

Закрыв глаза, я вновь увидел костёр, реки, горы… Вспомнил свежий запах леса, терпкий вкус чая, сваренного на открытом огне. Эти воспоминания были такими яркими, что на мгновение мне показалось, как будто я всё ещё там, в горах, а не в этой душной, пустой квартире.

– Да… Надо бы повторить!

Офис, в котором я работал, олицетворял унылые будни корпоративной жизни. Стены, окрашенные в светло-серый цвет, неизменно вызывали чувство отчуждения. Ряды рабочих столов с компьютерами выстроились в аккуратные линии, каждый из которых молча играл свою роль в офисном механизме.