Я шел по мокрому асфальту, затерянный в лабиринте собственных мыслей. Ветер настойчиво забирался под потертую кожанку. Машины проносились мимо, обдавая меня выхлопными газами и брызгами грязи.

Подняв голову, я прищурился от не по-летнему холодного солнца. Его пронзительные и резкие лучи заставили меня моргнуть несколько раз, прежде чем глаза привыкли к яркости. Запрокинув голову еще сильнее, я различил в кристально чистом, бледно-голубом небе серебристый силуэт самолета. Он бесшумно скользил в вышине, оставляя за собой едва заметный белый след, который медленно таял в прохладном воздухе.

«Наверное, на Пхукет летит. Или на Бали… Счастливчики», – подумал я, засунув озябшие руки в карманы.

Всего несколько лет назад я сам летал на экзотические острова, потягивая виски на высоте 8000 метров. Мой паспорт пестрел штампами десятков стран, а в кошельке всегда хрустели купюры разных валют.

Вспомнил свой первый полет. Предвкушение было такое, будто внутри меня завелся рой бабочек. В аэропорту всё казалось огромным и захватывающим: суетливые пассажиры, гигантские металлические птицы, табло с мигающими надписями. Когда наконец оказался внутри, я прижался носом к иллюминатору и не отрывался до самого приземления.

Взлёт!

Помню это чувство – легкий толчок, ускорение, меня вдавливает в кресло. Дома становились все меньше и меньше, словно игрушечные кубики, а машины превращались в крошечных жучков. А потом мы взмыли над облаками. Они оказались совсем не такими, как я представлял – не ровными и пушистыми, а какими-то бугристыми, с провалами голубого неба. Мир с высоты выглядел совершенно иначе – я вдруг понял, что он гораздо больше, чем мне казалось, и что я обязательно увижу его весь…

Теперь же я едва мог позволить себе проезд в метро.

Я вспомнил свои шикарные апартаменты с видом на океан, где проводил грандиозные вечеринки: звон бокалов, смех красивых женщин, азарт игры – всё это казалось теперь далеким сном.

Сейчас моим домом была крошечная съемная квартира на окраине, где я коротал вечера в одиночестве, слушая сквозь тонкие стены бесконечную ругань и пьяные песни соседей. Горькая усмешка исказила губы. В свои двадцать восемь я чувствовал себя не просто выжатым лимоном, а скорее высохшей кожурой от него. Ловя свое отражение в витринах, я вздрагивал. На меня смотрел чужак – с неухоженной, давно не стриженной шевелюрой, напоминающей воронье гнездо; с небритым, заросшим щетиной лицом, которое казалось намного старше своих лет; с потухшим, лишенным всяких эмоций взглядом темно-серых глаз, затянутых пеленой усталости и равнодушия. В области колена красовалось большое пятно грязи, похожее на крест или скорее на трефу. Я попытался ленивым жестом стереть его, тщетно. «Ну и ладно… какая разница?»

Покер был моим билетом в мир свободы. Рай для интровертов. Десять лет я провел в этом мире.

Воспоминания о том самом турнире, изменившем мою жизнь, вновь нахлынули волной. Два дня напряженной игры слились в бесконечный поток решений, блефа и адреналина. Я сидел за компьютером уже второй день подряд, не отрывая взгляда от экрана. Комната превратилась в настоящий бункер: шторы плотно задернуты, повсюду – упаковки от чипсов и семечек, переполненные пепельницы.

Лишь дюжина кружек кофе и три пачки сигарет поддерживали концентрацию на запредельном уровне. Глаза слезились от напряжения, но я не мог позволить себе ни секунды отдыха.

Карты шли одна лучше другой, а когда не шли – я блефовал так нагло, что соперники падали как подкошенные.

Финал. Один на один. Соперник осторожен, но его аватарка буквально кричит хищным оскалом. Он резко повышает. Блефует? Или у него карты старше? Минута на размышление – слишком много поставлено на кон, чтобы отступать. Ладони вспотели. Да что там ладони, футболку можно выжимать. Иду ва-банк! Он отвечает почти сразу. В его глазах, скрытых за темными очками аватара, торжество. Показывает две десятки. У меня две семерки. Я почти проиграл, но… ривер – семерка! Да есть же! Сет!