В какой-то момент, я вдруг осознал, что среди этого калейдоскопа лиц ищу только одно. И, понимая всю ничтожность шанса, продолжаю всматриваться в толпу. Я просидел в пиццерии еще с четверть часа. А после – с удивлением обнаружил, что изжевал всю пластиковую соломинку для колы. Да изорвал в мелкие клочки с десяток ни в чем не повинных салфеток.

Ко мне подошел официант.

– Будете еще что-то заказывать?

– Нет. Спасибо.

Он молча сгреб клочки салфеток со стола.

– Ждете кого-то?

Я рассеяно посмотрел на него.

– Нет. Просто задумался.

Нужно, конечно, выкинуть все эту историю из головы.

Я расплатился и оставил чаевые. Затем вернулся в офис и просидел там до поздней ночи.

– Про Рош Ха-Шана не забыл? – в голосе Меира звучало столько оптимизма, что каким-то образом его настроение передалось и мне.

– Спасибо, что напомнил. А то я немного выпал из жизни.

– Придёшь?

– Постараюсь.

– Давай. Весь мир на весах.

– Угу.

– Как пел Choen, who by water, who by fire[5].

– Я приду.

– Отлично.

Помолчав, я спросил:

– Ничего там нового?

– Ты о той девушке?

– Ну да.

– Я пробил по нашей базе. Есть несколько студенток с таким именем. Но на ту экскурсию никто из них не ездил.

В большом торговом центре было полно народу, но в книжный на втором этаже мало кто заглядывал. Я зашёл, покрутился у стендов с новинками. Прочитал несколько аннотаций. Мне нравилось быть здесь: вдыхать запах типографской краски, перелистывать шуршащие страницы, бродить по лабиринтам книжных рядов. Ещё мне нравилась царящая в магазине тишина. Редкие посетители старались не шуметь, говорили вполголоса, хотя никто таких правил не устанавливал. Видимо, это сама атмосфера книжного так влияла на людей. Я с трудом представляю себе пару, которая шепчется, выбирая новый пылесос или диван. А тут почему-то это воспринималось как нечто само собой разумеющееся.

– Что-то ищите? – спросила меня девушка-консультант.

– Да, – ответил я, переведя на нее взгляд. – Ахматову.

Когда я добрался до стихов, которые прочитала Дина, то будто снова услышал ее голос. Он эхом отозвался во мне и оживил картинку – покачивающейся на ветру сосны и чёрно-белые портреты погибших. Интересно, кого она искала среди них? Кого-то конкретного? Или просто бесцельно всматривалась в лица? Что ни говори, странное занятие для молодой девушки.

Я вскипятил воду, заварил чай и бесцельно уставился в пространство.

Прошло невообразимо много времени. На самом деле – нет – я посмотрел на часы. Не более пятнадцати минут. Даже чай не успел остыть.

Сделав несколько глотков, я закрыл книгу. Она ничего не дала мне. Я перечитал сборник стихов за двое суток, но он ни на шаг не приблизил меня к Дине.

Никаких ниточек от меня к ней не протянулось. Ничего не поменялось.

Только в глубине подсознания неслышно шевельнулась какая-то тень.

Настал канун Рош Ха-Шана. Я предупредил начальника, что пару дней буду не на связи, сложил в рюкзак необходимые вещи, и поехал к Меиру. Он жил возле Бронной[6], поэтому на праздники я иногда останавливался у него.

На вечерней молитве было не протолкнуться. Лица прихожан светились улыбками. В воздухе разлилась атмосфера праздника. Все поздравляли друг друга, обменивались рукопожатиями и добрыми пожеланиями.

В молельном зале мы встретили Эфраима – раввина, который был с нами на полигоне.

– Хорошего и сладкого года, – сказал он. – Пусть Вс-вышний запишет вас в книгу жизни!

– Спасибо, – синхронно ответили мы. – Хорошей записи и печати[7]!

– Дай Б-г, чтобы в следующем году вы пришли сюда уже не одни! Чтобы каждый нашел свою половинку!

– Ох, – вздохнул Меир. – Амен.