, проникших в Кент с берегов Рейна, Сены и Марны, датируется примерно 200 г. до н. э. и связывается с неуклонной экспансией римлян в Галлию – напомним, что древняя Галлия лишь в некоторой своей части соответствует современной Франции, ее «историческая граница» с Римом проходила неподалеку от города Ариминум (совр. итал. Римини) по реке Рубикон, всем известной благодаря крылатой фразе Цезаря «Жребий брошен!»[14] Есть мнение, что во II–I вв. до н. э. Британию прибыла и часть кельтов-паризиев, о чем свидетельствуют их типичные погребальные обряды (захоронение мужчин с колесницами или женщины с зеркалом, шкатулкой, булавкой и… половиной свиньи) – их «столицей» стала Петуария в Восточном Йоркшире. Некоторые историки полагают, что миграция отдельных кельтских племен продолжалась аж до 50 г. до н. э., т. е. после походов Цезаря, и связывают ее с именем атребатского вождя Коммия – друга Цезаря, впоследствии предавшего его (подробнее о нем – позже, в следующей главе).

Кельты известны гораздо лучше более древних «добриттских» племен, поскольку, с одной стороны, им уделяли большое внимание античные авторы, а с другой – несмотря на трагическую гибель древнебританской культуры и геноцид ее населения, осуществленный англосаксами, родственная ей культура прекрасно себя чувствовала и развивалась в Ирландии, оставив бесценное наследие в виде эпоса, сборников законов и т. д. – как справедливо указывает Т. Пауэлл, «кельтское литературное наследие, сохраненное с давних времен в Ирландии и Уэльсе, – древнейшее в Европе после греческого и латинского. Оно представляет собой зеркало, отражающее нравы и обычаи архаического общества умеренной климатической зоны Европы, колыбели европейской культуры… Язык и литература, не замутненные влиянием Римской империи и имеющие прямое отношение к древним кельтам, сохранились только в Ирландии». Иронично-лапидарно, как это вообще ему свойственно, С. Пиготт так обозначил особенность ирландского эпоса: «Литература эта (древнеирландская. – Е.С.) не только отличается от цивилизованной изысканности классических (т. е. греко-римских. – Е.С.) текстов своей безыскусностью и сельской простотой, но также представляет нам кельтское общество изнутри, а не снаружи. Поэтому она не одушевлена желанием анализировать, изучать и объяснять. Она ни в коей мере не стесняется самой себя, принимает кельтское общество как данность и одобрительно глядит вокруг глазами варвара из высших слоев своего мира». Это наследие прекрасно порой помогает понять обычаи, верования и психологию кельтов, несмотря, конечно, на определенные племенные и затем уже временные отличия.

Британские кельты жили родо-племенным строем: племена (ирл. tuath, впоследствии этот термин стал обозначать кроме самого племени еще и территорию его проживания) делились на кланы, те, в свою очередь – на роды (ирл. fine), составлявшиеся из семей (ирл. derbfine, связи внутри семьи простирались до троюродных братьев по мужской линии) – и периодически вступали меж собой в весьма непрочные союзы, часто распадавшиеся. Связи меж родами были крепче, нежели меж племенами, существовал святой обычай обмена пищей и – как следствие – невестами. Широко был распространен обряд взаимного усыновления, чтобы, в случае истребления врагами того или иного рода или семьи, обязательно уцелел бы наследник; дети мужского пола оставлялись в приемных семьях до 17 лет, женского – до 14, при этом принимавшая сторона была обязана обучить приемышей, в зависимости от пола, воинскому искусству, ремеслам, рукоделию и т. п. и получала за это плату. Убийца внутри рода становился изгоем, межродовые конфликты решались либо уплатой пени, либо кровной враждой в случае отказа от ее выплаты (надо отметить, что на обломках кельтско-бриттского мира законы родо-племенного уклада держались весьма долго, в Ирландии они живут практически до сих пор (несмотря на яростные попытки английских завоевателей)