написал следующее: «…если обрушившееся на карфагенян испытание кажется ужаснейшим, то не меньшим, скорее даже большим несчастьем должно почитать то, которое в описываемое время постигло Элладу…» Далее в той же главе «Величайшее несчастье эллинов» Полибий пишет: «…Под тяжестью бедствий карфагеняне, по крайней мере, совершенно исчезли с лица земли и на будущее время утратили чувство собственного несчастья; напротив, эллины не только сами своими глазами видели свои бедствия, но еще передали память о них детям и через детей внукам.» Собственно, описания осады, захвата Карфагена и истребления его жителей в сочинении Полибия отсутствуют, за исключением нескольких эпизодов: малодушие карфагенского главнокомандующего Гасдрубала Боэтарха, сдавшегося на милость Сципиона, трагическая сцена самоубийства жены и детей Гасдрубала, пожар города. Поэтому утверждение Полибия о том, что «карфагеняне совершенно исчезли с лица земли», представляется, по меньшей мере, странным. В целом, в сочинении Полибия нет ни одной главы, полностью посвященной гибели Карфагена. Автор многократно отвлекается на многочисленные описания событий в Элладе, к которым он проявляет больший интерес, чем к карфагенской трагедии. Но даже немногочисленные главы из книг 37, 38 и 39, где фигурируют карфагенские события, изобилуют домыслами автора или пересказами событий, происходивших до взятия города, о которых историк не мог знать. Иногда Полибий, любитель «полагаться в основном на беседы с очевидцами событий», просто цитирует респондентов. Так, в главе «Просьба Гасдрубала к Голоссе ходатайствовать перед Публием (Сципионом) за Карфаген» нумидийский царь Голосса, непримиримый враг Карфагена, высказывает свое мнение о противнике: « Карфагенский военачальник Гасдрубал был тщеславный хвастун, не обладавший дарованиями ни государственного человека, ни главнокомандующего“. Там же автор, опираясь на „рассказ очевидца“, пишет о Гасдрубале так: „…при виде поступков нельзя было не поразиться его подлостью и трусостью. Так, когда прочие граждане умирали от голода, он устраивал для себя пиры с дорогостоящими лакомствами, и своею тучностью давал чувствовать сильнее общее бедствие“. В другом месте Полибий пересказывает неизвестно от кого услышанную историю о том, как Гасдрубал, еще не будучи главнокомандующим, чтобы получить эту должность, обвинил в предательстве начальника обороны города, и „…тот, бедняга, – пишет Полибий — растерялся и ничего не успел ответить, как сенаторы тут же забили его до смерти скамейками.“ Понятно, что Полибий услышал обо всех этих подробностях уже после захвата города, но нет абсолютной уверенности в том, что информатор – очевидец события – сказал правду. Впрочем, хитрый грек не интересовался правдоподобностью полученной им информации, так как, находясь при Сципионе Эмилиане в качестве летописца и биографа римского полководца, преследовал иные цели. Когда после победы Рима в 3-ей Македонской войне (168 г. до н.э.) Греция фактически потеряла независимость, Полибий, бывший одним из руководителей Ахейского Союза, находился в числе тысячи влиятельных ахейцев, интернированных в Рим. Здесь Полибий, сблизившись с семьей победителя Македонии Луция Эмилия Павла (228—160 г.г. до н.э.), вел себя не как побежденный, но как верный союзник Республики, сознающий свою ответственность перед родиной. Свою задачу патриота он видел в следующем: « Долг эллина – оказывать в трудных обстоятельствах всяческое содействие эллинам, то защищая их или прикрывая их слабости, то смиряя гнев властителей“.