– Что?

– Молодой человек!.. – просипел Грабов, смутился и, подергав головой, сказал уже громче: – Молодые люди, вам сюда нельзя.

Ближе стоящий повернулся и начал равнодушно смотреть на Грабова.

– Тори, у него, может, и в ушах затычки, – засмеялся Барий. – Эй, – обратился он к молодому человеку, дублируя слова жестами. – Вам отсюда нужно ва-алить! Топ-топ аут. Здесь тебя к сети не подключат. Нет доступа, милый.

Молодой человек внезапно сделал несколько быстрых шагов и навис над Калюжным. Лицо его оставалось равнодушным, а пустые глаза уставились на Бария.

– Чего прискакал, милок? – продолжал веселиться Барий. – Сигнал почуял? Подвели тебя инстинкты, здесь у всех не ловит, вон, – он кивнул на Грабова, – начальник запретил. Ты мне солнце не загораживай, про личное пространство слышал? Его нарушать непозволительно. Так что шаг назад, болезный, а то…

Воркуя, Барий привстал и хотел отодвинуть молодого человека. Как только он коснулся его руками, парень хлёстко, с опущенной руки, ударил Калюжного в челюсть.

Это был явный нокаут. Калюжный хрюкнул и начал заваливаться на обидчика. Молодой человек отступил, спокойно развернулся и направился к предыдущему столику.

– Барий!

Грабов вскочил и судорожно попытался поймать Калюжного. Разуто не успел даже привстать, как Барий завалился и гулко стукнулся лбом об пол.

– Карл… – растерянно повернулся к нему Грабов. Разуто кивнул, мол, вижу, и полез из-за стола.

Пытаясь поднять Бария, они пропустили, как взвились над столом братья Шокули, как заорал Вазольват и бросился их догонять, как в мгновение братья уронили стоявшего перед ними на пол, и пока младший с уханьем топтал его ногами, старший с вопящим Вальзой за спиной добежали до второго.

Он ждал их спокойно, рассматривая возмущающихся преподавателей и не оглядываясь на к нему бегущих. Так же равнодушно упал от первого удара и не издал ни звука, пока старший Шокуль прыгал на нем, а Вазольват бегал вокруг и кричал, что он сейчас с ним сделает.

Редактор с Грабовым наконец-то подняли погрузневшего Калюжного и с трудом разместили его на диване. Барий сидеть не хотел и заваливался то в одну, то в другую сторону.

– Подержи его, – потребовал редактор и посмотрел в зал. – Держи, пока их не забили.

Он обогнул Калюжного и быстро подошел к старшему Шокулю.

– Сом, всё, – резко произнес Разуто, вытягивая руку перед разошедшемся Шокулем. – Отойди, в сторону, в сторону!

– Дык… хрен ли… они… – выдыхал слова запыхавшийся Сом Шокуль.

– Редактор, эти гопники гнилые… – подскочил Вазольват.

– Видел, – перебил его Разуто. – Блаватника остановите!

Он толкнул Сома в плечо и тот, оглянувшись, потрусил останавливать брата.

Редактор присел перед лежащим сломанной куклой обидчиком Калюжного и потянул его за плечо, переворачивая. Все лицо парня было в крови, глаз затекал, но скотч оставался на месте, всё так же запечатывая рот крестом. И несмотря ни на этот крест, ни на заплывающий глаз, здорово меняющий физиономию, Разуто показалось, что парень улыбался.

В золотом зале сразу стало суетно, все встали и начали ходить вокруг двух побитых парней, образуя подобие водоворотов. Третий водоворот кружил вокруг Грабова и Калюжного. Большинство включили коммуникаторы и начали снимать распластанные тела и попытки Тори достучаться до Бария, тяжело мотающего головой.

– Здесь нельзя снимать! – зло крикнул Грабов, оглянувшись. – Вызовите охрану!

Разуто представил заспанного Буцефала на пороге и усмехнулся.

– Такие снимки могут вызывать только скоротечный интерес, но пагубно влияют на общее восприятие вас как личности, – услышал Карл торопливый шепот за спиной. Грумник давал урок информационного наполнения страниц. Девицы вздыхали, похоже, мечтая хотя бы о скоротечном интересе.