Начальник училища, слыша неустанно в свой адрес хвалебные оды, скромно произнёс:

– Это не только моя заслуга, но и заслуга всего командования, а также профессорско-преподавательского коллектива. Хочу особо отметить старания моего заместителя.

Полковник Кобзарь густо покраснел и сухим командным голосом сказал:

– В образцовом содержании училища заслуга принадлежит, прежде всего, нашему начальнику училища.

И вот в этот момент апофеоза прозвучал писклявый голос одной худосочной школьницы в рыжих косичках и с конопушками на носу:

– А почему никого в казарме нет, а спит только один? Вот тот курсант, – она показала кивком головы в сторону Шланга, который сладко посапывал после бессонной ночи.

– Так полагается, – недрогнувшим голосом пробасил полковник Кобзарь, не моргнув даже глазом. – Его ночная смена закончилась, вот он и отдыхает.

– А правда, что курсант может одеться за одну минуту? – присоединилась к своей подруге пышногрудая школьница, не скрывая любопытства.

– Вы немного ошибаетесь. Курсант обязан одеться не за минуту, а за сорок пять секунд, чтобы успеть защитить свою Родину и вас, милая девушка, – попытался оригинально объяснить полковник Кобзарь смазливой девчонке, изобразив приветливую улыбку суровыми глазами и обветренными щеками.

– А этот тоже сможет? – не унималась пышногрудая школьница, показав рукой на мирно спящего и ничего не подозревающего Шланга.

– Обязан! – уверенно пробасил полковник и, повернувшись ко мне, неожиданно спросил: – А вы как считаете, товарищ курсант?

– Товарищ полковник, любой курсант обязан выполнить любой приказ в установленные сроки. Можете проверить, если прикажете, – говоря это, я понимал, что своим бодрым и, внезапно озарившим меня утверждением подталкиваю Кобзаря к грандиозному спектаклю с нервно-паралитической сценой.

– Ну, что ж, давайте проверим, – ничего не подозревая, согласился Кобзарь, обращаясь ко всем присутствующим. – Вот сейчас я зажгу спичку и, пока она горит, за это время курсант должен одеться. Чтоб вы знали, спичка горит почти сорок пять секунд. Давайте подойдём ближе и убедимся, как великолепно подготовлен курсант Вооружённых Сил нашей необъятной Родины.

Толпа экскурсантов обступила кольцом койку Шланга в ожидании чуда военной выучки. Всем было видно умилённое лицо замученного службой курсанта, сладко посапывающего на втором ярусе койки. Кобзарь чиркнул спичкой по коробку и тут же заорал для наглядности неимоверным командным голосом на всё спальное помещение так, что содрогнулись стены, и со страху бедные школьники втянули головы в плечи.

– Подъём! Боевая тревога!

И тут произошло непредвиденное. Шланг, не понимая происходящего, но выдрессированный старшим сержантом Молотком до автоматизма, мгновенно вскочил, как ошалелый, сбросив с себя одеяло, и, спрыгнув со второго яруса кровати, судорожно стал искать рукой очки и гимнастёрку. Народ ахнул, а юные дамы взвизгнули от страха и ужаса. Шланг оказался полностью голым в прыщах и обсыпанным белым порошком, который разлетелся, как пудра, во все стороны. Бедные учителя и школьники, чихая и закрывая глаза руками, отпрянули и замерли недоумённо.

– Прекратить это безобразие! – заорал ещё страшнее и громче полковник Кобзарь.

Шланг, надев очки в роговой оправе, наконец-то заметил командование училища и толпу школьников. Он судорожными руками завернулся в одеяло и стал по стойке смирно с перепачканным белым лицом и лохматой шевелюрой, выпучив на всех дикие от испуга близорукие глаза.

Горящая спичка обожгла пальцы полковнику и потухла.

Рыжеволосая девчонка тут же съязвила своим писклявым голосом: