Слава Богу, ничего серьёзного не произошло. Просто у Гвоздя оказался огромный фингал под глазом, опухшая губа и разбитый нос, из которого тонкой струйкой сочилась кровь. Мы увидели, как к нему подбежала Зоя, упала на колени и стала вытирать платочком его лицо, прикладывать снег к носу. Она произносила утешающие слова, сетовала на случившееся, а Гвоздь от счастья расцвёл в улыбке. Было видно, что этот антигерой не так уж сильно и пострадал.

Влюблённая парочка обнялась. Для всех нас наконец-то настал момент истины. Это была кульминация любовного треугольника в рамках происходящей трогательной сцены.

На этом история не заканчивается.

Именно в этот счастливый момент взаимной любви на голову коварной Зое свалился третий шар. Он буквально взорвался и окатил её вместе с Гвоздём фиолетово-зелёным содержимым. В воздухе повис едкий запах самогона, который по законам физики не замёрз, ожидая своего рокового часа.

Все присутствующие от смеха схватились за животы. Ржали до посинения и коликов. Вот уж воистину говорят, что в каждом трагическом есть элемент смешного. Ни Зойку, ни Гвоздя на выпускном вечере никто не видел. А мы, как ни в чём не бывало, танцевали и веселились. Поводов для веселья было предостаточно.

На этом вечере Бакир и Бабай встретились с одноклассницами из параллельного класса и провели весь остаток зимнего отпуска вместе.

Зоя вскоре вышла замуж за Гвоздя. Брак оказался недолговечным со скандальной историей, полной измен, рукоприкладства, тунеядства и пьянства. После развода мама Зои однажды пожаловалась в расстроенных чувствах соседке:

– Два паука в одной банке долго жить не смогли. А я ей об этом Гвозде в заднице давно говорила. Всё искала, выбирала себе жениха. И вот довыбиралась. Куда только она смотрела? Шоб её очи повылазили. Такие были вокруг женихи, как на подбор. Нет же. И вправду говорят люди, что «любовь зла, полюбишь и козла».

Видимо, так оно и есть, но, как говорится, зато всё стало на свои места.

Как-то незаметно пролетел зимний отпуск, в воздухе уже чувствовалось дыхание весны. Опять наступили размеренные курсантские будни.

Моя курсантская жизнь складывалась из трёх слагаемых: учёба, служба и отпуск. Самыми мрачными днями в карманных календариках курсантов считались наряды, которые отмечались преимущественно чёрными крестиками. Вплоть до выпускного дня мы несли гарнизонную и караульную службу, наряды по кухне, по курсу, естественно, в их числе были наряды на работу вне очереди и другие.

Необычным в училище был наряд по ружейному парку. Это был своеобразный наряд, состоящий из четверых курсантов во главе с сержантом, по охране стрелкового оружия училища в подвальном помещении казарменного корпуса.

Наряд был неутомительным, но скучным и не для слабонервных. Стоишь, бывало, у тумбочки с романтическими мыслями, вздрагивая от холода и сырости, а в звенящей тишине слышишь, как по канализационной трубе с переливами бегут очередные экскременты и слышатся многочисленные звуки от сливных бачков со всех верхних этажей.

Дело в том, что в ружейном парке напротив вверенного поста дневального располагался туалет, и вся канализационная музыка от физиологического удовольствия нескольких сот курсантов ежеминутно со всех этажей протекала через одну единственную сливную трубу. В глухом подвале звучал настоящий «орган» и, ударяясь о старинные арочные своды, многоликим эхом разносился и ясным днём, и тёмной ночью. Для всех слабонервных и изнеженных родительским воспитанием это была настоящая пытка.

Однажды и мне с моими друзьями-однокурсниками довелось попасть в этот злополучный наряд.