– Вы меня, прям, напрягли, доктор, если честно, тем более, что и место подходящее подобралось для нашего путешествия.

– Да, уж, – сказал Рыльский. – А все потому, что кто-то вовремя не заметил диверсантов, когда они были уже на самых подступах к нашему «Цитрону».

– Это вы сейчас на что намекаете, товарищ Рыльский?

– Ни на что я не намекаю, Аркадий – я говорю прямо: ваш отдел наблюдения проворонил флотилию врага, и теперь она преследует не только нас, но и другие сектора.

– Откуда вы знаете про сектора?

– К вашему сведению, Аркадий, я на этом объекте работаю больше десяти лет, и уж кому, как не мне знать не только о самом факте разделения «Цитрона», но и обо всех тех нюансах, которые вам всем, непосвященным, так и останутся недоступны.

– Ой, да ладно, – усмехнулся Аркадий, – вы, прям, такого мудреца из себя корчите, что мне даже за вас немножко неудобно.

– Не корчу я ничего, Приозерский – я и есть мудрец.

Аркадий хихикнул, а Рыльский, строго на него посмотрев, слегка улыбнулся, отчего на душе у молодого человека стало чуть легче, правда, почему вдруг пришла эта легкость, сказать было трудно.

Прошел еще час пути, прежде чем Аркадий воскликнул, пристально уставившись вдаль туннеля:

– Посмотрите, док, там, по-моему, что-то есть!

Рыльский присмотрелся и увидел, что неподалеку от них было что-то, напоминавшее широкую стальную дверь: она матово блестела в полумраке то гаснувших, то вновь загоравшихся ламп, и было похоже, что там, вдалеке, стоит маяк, который только и ждет, когда к нему подойдут.

– Что это, как вы думаете? – спросил Аркадий.

– А сами как считаете?

– Дверь какая-то, наверное. Пойдем туда?

– Пойдем, – ответил Рыльский, – тем более что идти нам больше некуда, разве что назад вернуться.

– Вот этого я точно не хочу, – мотнул головой Аркадий.

– Ну, тогда, вперед – на мины.

– Ага.

До той двери было метров сто, не больше, но им обоим показалось, что с таким весом, который они на себе тащили, эта дорога заняла целый час: Геннадий вернул, в конце концов, свои «законные» килограммы.

Когда они подошли, наконец, к той двери, Аркадию вдруг почудилось, что за нею кто-то стоит. Как он это ощутил, объяснить было невозможно, но он вдруг с опаской посмотрел на Рыльского и сказал:

– Я, кажется, передумал туда заходить.

– Ну, прекратите же, товарищ Приозерский – вы ведете себя, как ребенок, честное слово!

– Да и пусть, – ответил Аркадий шепотом, – но я вам говорю, что там мы ничего хорошего не найдем.

Рыльский, устав стоять на одном месте с тяжкой ношей на плече, отодвинул от себя Геннадия, отчего тот стал заваливаться на бок, но Аркадий его удержал.

– Вы с ума сошли, что ли? – чуть не вскричал он, – задавите же!

– Не переживайте, Приозерский: сейчас мы прислоним его к стене и оставим так, в сидячем положении.

Посадив Геннадия около стены, они подошли к двери.

– Я, лично, не вижу тут никакой щели для приемника, – сказал Аркадий, стараясь получше осмотреть косяки, приближая к ним подслеповатые свои глаза на максимально близкое расстояние.

– Если вы не видите считывателя, это не значит, что его там нет.

– Как вы сказали?

Рыльский вздохнул:

– Я говорю, что это старая модель: здесь считыватель спрятан в едва видимую щель, чтобы, враг, так сказать, не сразу обнаружил. Глупость, конечно, но все же, один раз она меня уберегла.

– Это как?

– Потом, потом, Аркадий. Ну, что, кажется, я что-то нашел.

С этими словами, Рыльский наклонился ближе к полу и вытер пальцем толстый слой пыли.

– Вот она, видите?

Аркадий присмотрелся: действительно, в металлическом порожке на сантиметровой высоте от бетонного пола виднелась темная полоска. В глазах его стояла такая муть, что эту полоску можно было принять за толстый разлохмаченный шнурок, но, прикоснувшись к тому месту пальцем, молодой сотрудник согласно кивнул, подтвердив, тем самым, что перед ними находится часть нужного им устройства.