Он уже не верил своим ушам, думая, что все это ему кажется из-за нервного напряжения, или внезапно пришедшей усталости, но звуки не прекращались, трансформируясь каждую минуту, словно это была жуткая мелодия разделенного плавучего острова.

– Да тут и с ума сойти недолго, – сказал вслух Ястребов, чтобы хотя бы с помощью собственного голоса вернуть себя в нормальное состояние.

Как только он это произнес, тут же вдалеке показалась человеческая фигура. Ястребов, нисколько не сомневаясь, что это был Панкратов, почувствовал такое спокойствие, что напрочь забыл обо всех тех звуках, которые так его тревожили.

– Взял, – сказал Панкратов, подбегая к нему. – Ну, что, двинули дальше?

– Да, пожалуй.

– Честно говоря, – запыхавшимся голосом продолжил следователь, – я торопился из-за того, что боялся непредвиденных изменений – они, похоже, несколько ускорились.

– Что ты имеешь в виду?

Панкратов ответил через пару секунд:

– Мой кабинет, например, находится теперь совсем в другом месте.

– Да? И что это значит?

– А это значит, что наша схема скоро будет бесполезным клочком бумаги.

– И как нам быть, если это случится?

– Вот чего не знаю, того не знаю, Альберт Валентинович, но нам надо торопиться, а то и впрямь будем плутать тут до скончания века.

– Да, Панкратов, похоже, что ты прав: я столько здесь всего слышал – просто целый оркестр.

– Не понял вас.

– Звуков полно всяких – буквально отовсюду, – ответил Ястребов. – Может, так и происходят эти изменения?

– Может быть, не знаю – мне, лично, было не до шумов.

Следователь говорил в несвойственной ему манере так быстро, что Ястребов на секунду подумал, то и с самим Панкратовым тоже произошли какие-то изменения.

– Ты нервничаешь, что ли, Панкратов?

– А вы как думаете?

– Ничего я уже не думаю, – устало ответил Ястребов. – Надоел мне этот чертов «Цитрон».

– Мне тоже, – сказал Панкратов, и как-то нехорошо дернул шеей, отчего она хрустнула, словно, внутри нее сместилось несколько хрящей.

Они пошли дальше. Ястребов заметно отставал от своего спутника, но молчал, чтобы лишний раз не напоминать о своем возрасте, да и вообще – стариков на объекте не очень жаловали, только если те не имели, хоть какого-то касательства к администрации…

И тут его мысль о стариковских проблемах неожиданно прервалась – далеко в туннеле, где-то за его спиной, раздался голос:

– Альберт Валентинович, вы далеко собрались?

Ястребов обернулся – это был Панкратов, оказавшийся метрах в ста позади него. Следователь бежал, размахивая большим бумажным свитком, зажатым в левой руке, а в правой он держал пистолет.

– Не понял! – удивился Ястребов, и снова посмотрел вперед. Его недавний спутник вдруг встал на месте и медленно обернулся: в его глазах мелькнули красные огоньки. Ястребов затаил дыхание от неожиданно мелькнувшей мысли: почему он проигнорировал тот факт, что в Панкратове что-то изменилось за то недолгое его отсутствие, когда он бегал за схемой: и речь его была торопливой, чего прежде за ним не водилось, и…

Ястребов вдруг заметил то, что должно было привлечь его внимание в первую очередь – в руках у первого его спутника ничего не было! Ну, конечно же – свиток!

Вот теперь он все понял, правда, случилось это слишком поздно. Ястребов приготовился к тому, что сейчас от него и мокрого места не останется, но тут он услышал выстрелы. Тот, кто был сейчас в трех метрах впереди него, пошатнулся, и пошел навстречу Ястребову.

– Бегите сюда! – крикнул Панкратов, все еще находящийся далеко позади него.

Следователь вновь пальнул в своего двойника. Ястребов не мог пошевелиться – его ноги, будто приросли к полу. Панкратов выпустил одну обойму и уже вставлял в пистолет следующую, как Ястребов вдруг увидел: его недавний спутник, закрыв глаза, медленно валится на пол. Не было ни характерного звука падающего металла, ни последующего за ним скрежета, или что там должен издавать валящийся с ног андроид, но это спасительное падение Лжепанкратова вывело Ястребова из ступора, и он, наконец, смог сделать первый шаг.