– Укусила, – пробурчал Спесивцев.

– Я даже знаю, как зовут эту «муху», – раздался голос пятого сотрудника, который до сих пор молча слушал их разговоры.

– Ты куда лезешь, Трифонов? – спросил Спесивцев. – Не трогай никого, пока тебя никто не трогает.

– Какие мы грозные, – ответил Трифонов.

Петрович так и не смог разглядеть того сотрудника, сидевшего где-то далеко слева, за перевернутым столом.

Прошло пять или десять минут после выстрела – снаружи было тихо.

– Ну что, – снова спросил Спесивцев, – никто не надумал выбираться отсюда?

– Сам иди, – сказал Николай Степанович.

– Странные вы люди, – ответил Спесивцев, окидывая всех насмешливым взглядом. Тут его глаза остановились на Королеве. Королев прочитал в них немой вопрос: «Ты со мной?»

Петрович молча кивнул, и Спесивцев, облегченно выдохнув, поднялся с пола.

– Хоть один настоящий человек нашелся, – уверенным голосом сказал он, но ему никто не ответил. – Пошли, Королев, – и, махнув рукой, он направился к перекошенной двери.

Петрович, кряхтя, встал и пошел следом за ним.

Спесивцев подошел к двери, и, оглянувшись на Королева, хотел ее открыть, но она не поддалась. Тогда он толкнул дверь рукой, и она чуть приоткрылась. Спесивцев высунул голову в образовавшуюся щель, и, не увидев ничего подозрительного, открыл дверь полностью. Петрович ему немного помог, тем более что кроме него никто так и не решился пойти за Спесивцевым.

Пройдя сто метров, Петрович подал голос:

– Тебя-то самого как зовут? – он прекрасно понимал, что затянул с этим вопросом.

– Самое время об этом спрашивать, – прошептал Спесивцев, вглядываясь в полумрак коридора, освещаемого мигающими лампами. – Гена я, – сказал он, и тут же приложил указательный палец к губам.

Королев замер на месте. Спесивцев показал ему рукой вглубь коридора, где что-то мелькнуло. Тут же Петрович вспомнил о том, что он уже видел на Фаяле, когда пробирался к спасательной капсуле. «Неужели всё повторяется?» – со страхом подумал Петрович: по его спине пробежали мурашки.

– Видал? – шепотом спросил Спесивцев. Петрович кивнул: он боялся произнести хотя бы слово.

Спесивцев стоял на месте, не решаясь сделать следующий шаг. Потом он снова повернулся к Королеву и спросил:

– Идем, или как?

Петрович по его тону почувствовал, что ему совсем расхотелось продолжать этот жуткий путь, но только он не хотел в том признаваться.

– Сам решай, – тихо ответил Петрович.

Спесивцев шмыгнул носом и отвернулся. Он сделал шаг вперед. Потом остановился, вглядываясь в мерцающий полумрак, стараясь разглядеть, что там впереди. Королев слышал его тяжелое дыхание, будто он только что пробежал стометровку. Ему показалось, что при большом желании можно услышать стук сердца Спесивцева, но потом отбросил эту странную фантазию, так как краем глаза заметил, что впереди снова что-то мелькнуло. Очевидно, Спесивцев, оглянувшийся на Королева в тот самый момент, заметил, как изменилось выражение его лица. Спесивцев вдруг перестал улыбаться, как придурок, (он делал это последние три минуты, совершенно себя не контролируя), и состроил серьезную гримасу. Петровичу показалось, что тот хочет его спросить о том, что произошло за те секунды, когда он вновь увидел подозрительное движение, но не решился этого сделать. Так они и стояли в полном молчании, пока далеко впереди что-то не грохнулось с потолка.

Оба вздрогнули, но остались стоять на месте.

– Дальше пойдем? – спросил Петрович.

– Даже не знаю. Давай подождем, а то вдруг все это упадет на наши головы, – Спесивцев показал глазами на низкий потолок.

– Давай, – согласно кивнул Петрович.