К счастью, у входа послышались еще голоса, и наемник с «Судьей», так и не сделав шаг за ящики, развернулся.

– Дарэл, пошли четверых на третий этаж. Пусть следят за площадью. Двоих к черному входу, – скомандовал он.

«Как они попадут на верхние этажи? – подумала Кара. – Есть ключи от дверей? Но тогда, может быть, это бойцы Взора или механиков?»

В подвал продолжали спускаться люди, в основном без оружия. Они занимали места вдоль стен, вокруг циферблата часов, словно готовились к собранию. Крылатая покосилась на Лину. Та держала оружие наготове. Малыш прильнул к щели, рассматривая гостей. Как ведет себя Себ, в темноте не было видно. На всякий случай Кара подергала Лину за рукав. Только бы она не наделала глупостей. Наемница покачала головой, мол, я знаю, что делаю, и левой рукой достала из кобуры второй «Мясник». Кара похолодела.

Избитый Ронар сидел взаперти в подвале особняка дома бургомистра. В этих камерах обычно содержались враги Эктора: строптивые торговцы, глупые шпионы, неудачливые наемные убийцы. Участь многих была незавидна. Убитых или умерших под пытками выносили по канализации на ближайший пустырь в районе Топи. Не исключено, теперь такая же судьба ожидала и самого сына бургомистра. Бароновскую броню с него сняли, руки связали кожаными ремнями, так туго, что все онемело. Ронар все равно пытался хотя бы немного их ослабить. Ярость давала ему силы. Он не мог поверить, что его все предали.

Увы, все попытки освободиться были тщетны. Впрочем, и они ничего не дали бы. Камера надежно запиралась, а тюремщики появлялись исключительно вчетвером. Они навещали его дважды, приносили воду и давали возможность справить нужду, затем снова связывали. Тюремщики были крепкими мужиками, которых раньше он никогда не видел. На вопросы, угрозы и проклятья не реагировали. Оба раза он не пытался сопротивляться. Про себя же решил, что их третье появление станет решающим. У него будет только одна попытка. Один против четверых. Слабая надежда, но сидеть в полной темноте и гадать, чья кровь льется сейчас на улицах Аркаира, он больше не мог.

Лязгнул засов, выдирая его из полудремы. Он отругал себя, что позволил расслабиться, дал одеревенеть мышцам, но ему показалось, что после последнего прихода тюремщиков прошло немного времени. Впрочем, счет времени он уже потерял. Ронар сел на холодном полу. В камеру ворвался свет масляного фонаря, а вместе с ним предательская мысль: это не тюремщики вернулись так быстро, а палачи припозднились…

Он не сразу сообразил, что вошедший человек пришел один.

– Рон, живой?

Он узнал голос, но не понял, радоваться или проклинать еще одного предателя.

– Я сейчас, – Так-Ра поставил фонарь на пол и разрезал ремни.

– Раздери меня крог! Что происходит? – Ронар поднялся на ноги, разминая затекшие кисти.

– Я не знаю, Рон, – Так-Ра был растерян. – Они всех купили: и Капитана, и Дани, и Шамала…

– Не может быть! Парни были готовы умереть за нас.

– Я знаю, Рон, но это так.

– А ты? – Ронар пристально посмотрел на телохранителя.

– Меня просто пытались пристрелить. Видимо, хотели сэкономить, – мрачно пошутил Так-Ра. – Повезло сбежать. Возле особняка крутился. Как охраны меньше стало, пробрался внутрь. Я боялся, что тебя уже сплавили по канализации, но, похоже, ты Капитану еще нужен.

– Спасибо, брат, – Ронар обнял его.

– Уходим, – Так-Ра сунул сыну бургомистра «Блюститель».

Они вышли из камеры. В конце коридора, на лестнице, горел фонарь, но Так-Ра потянул хозяина в другую сторону.

– В караулке сидели двое наемников. Я с ними разобрался, но в особняке еще два десятка человек, все не наши. Уйдем тихо, через канализацию.