– А…

– Всё хорошо, – успокоил он. – Я не зайду слишком далеко.

С её плеч стянули блузку. Бюстгальтер, как самую раздражающую вещь во всей вселенной, Теодор забросил куда-то в дебри комнаты. Мужские ладони огладили грудь Миры с какой-то трепетной любовью. Уже такая знакомая ласка. Затем Теодор вернулся к джинсам.

– Приподнимись.

Мира подчинилась. Вслед за тканью брюк к щиколоткам спустилась толпа мурашек. Улыбнувшись, Теодор погладил ноги Миры. Ему заметно понравилась такая реакция кожи. Ведь именно он стал её провокатором.

Прильнув к Мире в настойчивом поцелуе, Теодор напирал всем корпусом. Мира медлила, не давая себя уложить на спину.

– Я просто хочу позаботиться о тебе, – не сдавался он.

Вот как ты это называешь. Забота. До неловкости милое определение заставило сердце частить.

Теодор по очереди приподнял стопы Миры, снял с них носки. Ладонь быстро легла между коленей, как ограничитель, не дающий им сомкнуться. Губы коснулись бедра.

– Мира… – в голосе – просьба, как и в каждом касании. Непрерывная мольба, точно устойчивые удары метронома. Пожалуйста. Пожалуйста.

С упрямой нежностью руки Теодора пробралась под ягодицы Миры, скользнули чуть выше, поддевая край белья. Но задержались. Такая искренняя остановка. Сильнее любых слов. Мира понимала эту просьбу. Дав стянуть с себя последний элемент одежды, она снова невольно свела колени.

– Пусти меня, – Теодор погладил её бёдра, живот. – Ближе.

Замерев, Мира вспыхнула до корней волос. Её растерянность поняли неверно.

– Тебе такое не нравится?

В замешательстве она механично качнула головой, позволив себя снова неправильно понять.

– Я сумею переубедить тебя на этот счёт. Не дать мне шанс будет большим упущением. – Его новый напирающий поцелуй наконец-то заставил Миру опуститься на спину. Но едва Теодор начал ускользать вниз, она поймала его за плечи.

– А ты? Разденься, – её голос сел от волнения. Приятного, будоражащего. Она погладила обтянутые тканью мужские плечи, словно могла уговорить эту мешающую преграду уйти.

Теодор снова мягко заставил Миру лечь. Он не сводил с неё глаз, пока медленно расстёгивал пуговицы на рубашке правой рукой. Левая гладила Миру по бедру, уговаривая, усыпляя волнение.

– Покажись мне, – попросил он тихо. – Пожалуйста. Покажи себя.

Шёпот прозвучал откровеннее самых грязных слов, которые только существуют. Никогда ещё Мира не оказывалась в настолько трепетной и эротичной ситуации одновременно. Как под гипнозом её колени разошлись в стороны. Стыда она больше не испытывала.

– Прекрасна.

Ещё немного, и Мира воспарит от чувств. От необычайно заводящей сосредоточенности на ней. На самых интимных уголках её тела.

Внутренней стороны бедра коснулась щека, а затем и дыхание. Мира потянулась к этому шелковистому теплу. Ощущение ожидания под кожей набухало, вибрировало. Мира сдавленно выдохнула, когда голова Теодора подобралась к ней вплотную. Она выгнулась в чужих руках с первым прикосновением языка. Мира думала, оно станет неожиданным. Как щелчок плетью. Но подманивающие поглаживания вверх и вниз оказались такими естественными, словно этот рот создан для неё. Ей не приходилось подставляться навстречу. Ласка концентрировалась там, где нужно. Мягкая, но смелая, увлечённая, отдающая. С телом говорили начистоту.

От остроты ощущения Мира ёрзала головой. Нос зарылся в одеяло, пахнувшее отдушкой и чем-то знакомым.

Так пахнешь ты.

Её ватные ноги всё больше разъезжались в стороны. Каждый такой жест податливости встречался поощрительным поцелуем.

Касания становились настойчивее, проникали немного внутрь, а затем снова возвращались к эпицентру страсти. Нос и подбородок Теодора тоже дотрагивались до самых чувствительных точек. Пальцы он не задействовал. Только кажущийся бархатистым рот. И когда его волнообразные движения стали посасывающими, Мира подумала, что ей стоит всерьёз опасаться этого человека. Ещё немного, и он её уничтожит.