Все синхронно простонали.

– Весь кайф обломала!

– Разбила мне сердце!

– Если это из-за меня, я заткнусь.

Первой Мира отвезла домой Дрю. Затем – Еву.

По пути в общежитие Грейс позвонила отцу. Он был итальянцем, поэтому в беседе с ним Грейс время от времени кривлялась, переходя на родной ему язык. По большему счёту её итальянский был на уровне «vaffanculo» и «cazzo di merda». Но своими иностранными корнями она очень гордилась. Особенно после того, как наладила общение с отцом и взяла его фамилию пару лет назад.

Закончив разговор, Грейс закинула телефон в сумку и задрала рукав своей кожаной косухи. Многочисленные браслеты серебристо зазвенели, ударяясь друг о друга, и сползли вниз. Под ними открылось новое тату. Который день Грейс не могла насмотреться на своё предплечье.

– Как Теодор поживает? – спросила она в лоб.

Мира со всей искренностью пожала плечами.

– Я не знаю.

С момента их последней встречи прошло три недели.

– Поссорились?

Интересная версия. Такую приписку к случившемуся Мира не рассматривала.

– Да нет. Это всё ерунда была.

Автомобиль встал в ряд скопившихся на дороге машин.

– Переживаешь? – Грейс была серьёзна. Вопрос не из вежливости и без иронии.

– Ничуть.

– А Барнс?

– А что Барнс?

– Возвращаться не думает?

– Мне неизвестно, что он там думает, – в своей манере излагаться Мира уловила Теодора. Его приём просачиваться сквозь вопрос, миновав острые углы. Но Грейс снова спросила напрямую:

– А ты к нему?

– Разумеется нет.

Сейчас Мире казалось, она связалась с Барнсом от скуки. Возможно, интерес к нему так быстро иссяк, потому что Рида было легко заполучить. Он вместился в её жизнь незамысловатым сквозным этапом. А человек больше ценит то, что досталось ему с препятствиями.

Пробка постепенно рассасывалась. Вскоре машины перестали дёргаться и поплыли вперёд, чтобы рассеяться по дорожной развилке.

***

Искатель вышел на станции у моря и подбрёл к пустынной пристани.

– Прошу прощения, сэр. В котором часу отправляется морской трамвайчик? – спросил он случайного прохожего.

– Здесь таких не ходит, – небрежно ответили ему.

– Тогда где мне арендовать лодку?

– Такого тоже нет.

Искатель удивился.

– Как же люди переправляются на другой берег?

– Вплавь, – бросил прохожий, уже уходя.

Искатель сел на холодные серые камни у воды. Поговаривали, она способна пронизать покоем каждый дюйм души. Искатель же всегда относился к воде с тревогой. С виду та казалась безопасной – напускной образ, чтобы заманить в свои толщи. Погрязнув в ней, люди били по поверхности кулаками, барахтались, пока их медленно утягивало на дно. Вода несуетлива. Она ждёт, когда жертва сдастся, когда её пыл превратится в тишь да гладь. А затем принимает в свои объятия. Никто и никогда не будет над ней. Она – мощная сила, подминающая под себя, и редко кому удавалось вырваться из её власти. Искатель встречал таких людей. Их лёгкие горели от остатков воды, кожа была сморщена. Вода оставила свои отпечатки.

Искатель побрёл по берегу в поисках подходящих обломков, песка и камней. Собрав материалы, он принялся строить мост – единственно верное средство, чтобы перебраться на другой берег.

«Пускай это займёт массу времени», – говорил про себя Искатель. «Всё лучше, чем довериться воде».

Редкие прохожие останавливались, чтобы понаблюдать за его работой. Ничего не спрашивали. Ничего не предпринимали. Людям плевать друг на друга. Даже родственным душам и друзьям. К дружбе у Искателя всегда было философское отношение. Он никогда ни к кому не привязывался. Никому по-настоящему не открывался. Ведь рано или поздно все друзья покидали его. Не потому что они плохие. Просто их история в его жизни однажды подходила к концу.