«Меня абсолютно не касается то, что ты там ещё не дострадал». Безжалостно звучит. Но Мира не хотела проявлять к Теодору и его боли сочувствие. Позже. Она и так сделает это потом. Память обязательно подкинет ей воспоминания о том, как им было хорошо и как это могло продолжаться бесконечно долго. Но сейчас она хотела злиться.

Отвернувшись, Мира завозилась с кофейными чашками.

– Не волнуйся. Даже избалованная девчонка умеет принимать отказы. И я сдержу своё обещание и не стану бегать за тобой и преследовать тебя. Я вообще никогда ни за кем не бегаю. Просто хотела быть с тем, кто мне нравится. Но не вышло.

Теодор подкрался ближе. Мира заметила это, только когда оказалась в плену между столешницей и мужским телом.

– Нет у тебя причин для отказа, – сказала она. – Ты просто не хочешь, но боишься сознаться. Не знаю, почему. Слабость это или воспитание. Всё равно. Время вспомнить второе правило.

– О чём ты?

– У меня есть четыре правила по жизни. Стараться не строить ожиданий. Не осуждать и не оценивать. Принимать своих демонов.

– Это три, – заметил он.

– Ну, не всё тебе знать.

Мира высвободилась из ловушки и отошла к другой стене. Теодор остался у столешницы. Они поменялись местами. Невидящий чужой взгляд прошёлся сквозь Миру, ни за что не цепляясь.

– Если я скажу тебе, что в прошлом у меня – полный набор всякого дерьма. Это далеко не сложное детство и бунтарская молодость, – обманчиво мягкий тембр гипнотизировал своей медленностью и холодом. По позвоночнику поползли мурашки. – Если я скажу тебе, что этот набор дерьма повлёк за собой непроработанные чувства, которые я периодически отыгрываю на близких. Если я скажу тебе, что я виновен в смерти человека, ты всё равно будешь настаивать, что это никакая не причина?

Мира пугливо притихла, замерев у стены. Поймав изменения на её лице, Теодор удовлетворённо усмехнулся. Наконец-то, он подобрал аргументы, которые оттолкнули Миру. Его радость продлилась недолго.

– Я поняла. Спасибо, что сказал.

– Я пойду.

– Да.

Мира проводила Теодора, хотя это было сложно так назвать. Они просто встретились у входных дверей. Он оделся заранее, поэтому теперь не мог ничем занять руки. Просто стоял. Затем потянулся к ладони Миры, но на полпути остановился.

– Что ж. Быть может, когда-нибудь встретимся.

Ага, столкнёмся в городе-миллионнике.

– Или нет.

– Или нет.

– Или нет, – Мира вздохнула. – В любом случае, было круто.

Она смотрела себе под ноги. Заметила по движению воздуха, как высокий изящный силуэт приблизился к ней, замер. Опущенная голова Теодора почти дотрагивалась до лба Миры. Ей казалось, её вот-вот поцелуют. Всё её существо этому почему-то противилось.

Краем глаза Мира уловила, как перед её лицом качнулась чёрная прядь – Теодор стоял почти вплотную. Ещё немного, и они бы соприкасались телами. Локон, спускающийся к груди Миры, заправили за ухо прохладные пальцы.

– Рыжая, – проговорил Теодор с восхищением. – Это первый раз, когда я вижу тебя при дневном свете. А ты оказалась рыжей.

Мира вопросительно подняла голову и сузила глаза.

– У тебя волосы медью на солнце отдают, – объяснил он.

Мира посмотрела на него. Она не понимала, что не так, но и оторваться тоже не могла.

О, не надо. Иди, Теодор. Иди.

И он, открыв дверь, вышел за порог.

– Поддаться искушению, если хочется, – голос Миры заставил его остановиться. – Так звучит четвёртое правило. Прощай, Теодор Вермеер.

Мелкие капли на лобовом исчезали под взмахами стеклоочистителей. В этом году сезонные осадки больше походили на недоразумения. Дождь и вовсе иссякнул, едва Мира в компании подруг вырулила к главной автостраде на своём новеньком Land Rover.