– Садись. Ко мне спиной.

Мира повиновалась.

– Двигайся к краю. Вот так. А теперь ляг грудью и прогнись. Таз подними как можно выше.

В том, что юбку следует задрать, Мира не сомневалась. Её лицо вспыхнуло ещё сильнее. Замешательство. Стыд. И лёгкое головокружение от вызова, заставившее всё внутри забурлить. Уткнувшись лицом в поверхность кушетки, она опёрлась на колени и приподняла бёдра. Движения выходили немного неловкими – исключительно из-за связанных за спиной рук.

– Выше бёдра.

Она догадывалась, что от неё хотят. Трудностью было подчиниться полностью. Заставить своё тело отдаться чужой власти, выставить себя на обозрение. Человек за её спиной – фактически незнакомец. Даже не перед всеми бойфрендами Мира стояла так и уж точно никому не давала себя пристально изучать.

– Ноги шире.

Юбку подняли ей на спину. Мира была уверена, вся, абсолютно вся кровь прилила к её лицу. Еле слышный вздох позади заставил её напрячься.

– У меня есть распорка, которой я могу зафиксировать тебя, как захочу. Ты в любом случае выполнишь, что велено. Итак. Сама сделаешь это или тебя простимулировать?

Пытаясь унять терзающую её горячку, Мира выставила таз почти до предела.

– Не так. Обопрись на плечи, а колени подожми. Так у тебя получится поднять бёдра выше.

Может, ты мне покажешь? Как в прошлый раз руками вылепишь из меня то, что нужно. Мира хотела, чтобы Теодор дотронулся до неё. Хоть как-нибудь. Сначала это желание показалось абсурдным. Но лучше пусть он участвует в процессе, даже если его прикосновения окончательно сведут с ума. По крайней мере они направляли и дарили уверенность.

Наконец, Теодор был удовлетворён. Отойдя назад, он явно оценил зрелище перед ним. Сейчас промежность Миры прикрывала лишь тонкая верёвка.

– Это отныне твоя позиция. В ней ты особенно прекрасна, потому что уязвима и открыта. Когда я скажу тебе встать в свою позу, принимай именно её. Запомнила?

– Да.

Судя по шороху движения, он сел. Или опёрся на стену. Мира пыталась совладать с дыханием. Несчастные лёгкие горели от рывками поступающего и выталкиваемого воздуха. Всё, что ниже пояса Мира не чувствовала. Это как представлять, что какая-то часть тела тебе не принадлежит.

Пока Миру бросало от впечатления к впечатлению, она спрашивала себя: неужели человек за её спиной ничего не испытывает в этот момент? Миру интересовало даже не его возможное удовольствие от власти. Как мужчину его разве не должна возбуждать картина перед ним? Мысль, что в качестве сексуального объекта Мира неинтересна ему, казалась неприятной. Но даже будь она не в его вкусе, а всё, чем они занимаются – исключительно договорённость за деньги, сплошные границы и стоп-барьеры, неужели его инстинктам всё равно? Перед ним обнажённое тело, сейчас представляющее из себя просто дырку напоказ. И у него нигде ничего не шевельнётся? Может, он импотент? Это всё объяснило бы. Всё. Мира прикусила губу. О чём она вообще думает! Почему её интересует, что происходит у него в штанах, пока она сама светит своей промежностью.

– Тяжело держаться без задействованных рук. Минуту стой, двадцать секунд отдыхай. Полагайся на свои внутренние часы. Но будь точной. Я проверю.

Она перевела дыхание, начав сбивчиво считать про себя. Через минуту, как ей казалось, села бёдрами на свои стопы.

– Рано. Ещё раз.

Мира поднялась на колени снова. И опустилась через шестьдесят секунд.

– Опять мимо.

Сжав веки, Мира вновь отсчитывала. Пятьдесят девять… шестьдесят.

– Ты опоздала, – резюмировал Теодор, едва она взяла заслуженную передышку. – Не устала, видимо, можешь продержаться и дольше. Полторы минуты стоишь. Пятнадцать отдыхаешь.