Теодор вздохнул.

– Ты бога переживёшь, лишь бы внести свои коррективы во всё на свете, не так ли?

– Я не специально. Просто я собиралась послезавтра оставить машину на стоянке у аэропорта. А если завтра планирую ночевать у тебя, нужно взять её с собой.

– Я всё учёл. Ты оставишь свой автомобиль дома. Завтра я заберу тебя из университета, мы захватим твой чемодан и отправимся ко мне. А послезавтра в аэропорт поедем вместе. И, разумеется, я встречу тебя, когда ты вернёшься.

– Зачем столько перемещений ради меня одной?

– Мира, я уже всё решил, – строгость и забота в голосе гармонично переплетались. – Я хочу проводить тебя!

– Знаешь, как в кино: герой бежит через аэропорт, ведь это последняя возможность сказать своей женщине всё, что он давно собирался сказать. А если она сядет на самолёт, то на этом всё. Она уже никогда не поднимает трубку, никогда не прилетит обратно. И он больше никогда не увидит её и не услышит.

– Это отголоски времён, когда не было смартфонов, и у людей постоянно менялись номера. До мобильной связи и соцсетей навсегда потерять человека было гораздо проще, чем сейчас. А к чему ты это ввернула?

– Вдруг я останусь в Португалии?

Теодор тяжело на неё посмотрел.

– Там мои родители, – прибавила Мира невинно.

– Мне стоит начать беспокоиться?

– Не исключено.

На такой расклад Теодор явно не рассчитывал. Но быстро сообразил, что Мира ехидничает, и остыл.

– Маловероятно, что ты не вернёшься. Ты ведь ещё не получила диплом.

– Или я вспомнила эту историю, потому что тебе стоит присоединиться ко мне.

Всё. Она это сказала. Прощупать почву уже давно пора. Во-первых, Мире нужно выяснить отношение Теодора к поездке в Европу, откуда тот однажды сбежал. Сбежал, и никак иначе. Вывод напрашивался сам, судя даже по скупым рассказам Теодора о своём прошлом. Во-вторых, Мира хотела знать, не против ли он отмечать Рождество вместе с ней.

Ответа от Теодора предсказуемо не последовало.

– Ладно. Мне пора. До завтра, – Мира чмокнула его на прощанье и быстро открыла дверь.

***

У вендингового аппарата в университете стояла Грейс.

– Привет.

– Салют, красотка. К экзамену готова?

– Да.

– Как всегда умница. А я забыла всё на свете. Посмотри, руки трясутся, – Грейс всовывала смятую купюру в автомат, но тот её упрямо выплёвывал.

Мира прочистила горло. Поправила лямку сумки на плече

– Ты избегаешь меня?

– И зачем мне так поступать?

– Например, потому что мы должны поговорить, а ты этого по каким-то причинам делать не хочешь.

– А мы и поговорим. Просто я была занята. Ты же знаешь меня, я постоянно пропадаю, потом появляюсь. Потом снова, и так по кругу, – Грейс стукнула автомат носком ботинка.

– Слушай. Если хочешь, я не ничего не спрошу, – предложила Мира. Ей страшно надоела эта недомолвка. – Просто я волнуюсь за тебя.

– Ты включила госпожу прокурора, – весело отозвалась Грейс. – Я же сказала, мы обязательно поговорим. Сдадим этот треклятый экзамен или сдадимся сами. Ну, ты-то точно всё напишешь, а вот я под вопросом.

– Кто это был? Тогда, в участке, – прямо спросила Мира.

– Друг.

– Друг…

– Надеюсь, не просто друг, – Грейс не оценила её по-начальски требовательное лицо. – Чего? У меня что, не может появиться личной жизни?

– Она у тебя есть всегда. А вот что-то серьёзное…

– Всё не вечно под луной. Даже сучка Валенти прогнулась под институтом серьёзных отношений. Так, кстати, эту фразу говорят?

– Но всё в порядке? – Мира не поддавалась манёврам подруги перевести тему.

– Конечно. Не переживай из-за меня. И вообще это пока не очень-то и серьёзно.

Мира переступила с ноги на ногу, заправила волосы под воротник.