– Что за поток сознания?

Теодор широко улыбался, качая головой. Мира его обескураживала, когда становилась госпожой прокурором.

– Ты задала непрозрачные вопросы, поэтому и получила туманные ответы, – начал исправлять он. Предсказуемо. – Что-то конкретное ты лишь подразумевала, но не произнесла вслух. Не спрашивай, зачем я уехал из Европы. Это слишком обширно, а, значит, есть риск получить размытый ответ. Спроси что-то чёткое: почему я приехал именно сюда. Чем я занялся здесь. Почему я уехал так далеко. Это даст больше информации.

– Я тут журналист, эй! И я умею задавать вопросы. Ты просто ловко увиливаешь. Прирождённый политик – говоришь обо всём и ни о чём одновременно. И хватит улыбаться!

На какое-то время они замолчали. Вскоре Теодор коснулся плечом плеча Миры.

– Всё в порядке?

Волнуется.

– Да.

– Мне не нравится эта загадочная тишина.

– Почувствуй себя в моей шкуре.

Задрав голову к потолку, Теодор рассмеялся. «Ты меня сделала» – читалось в его насмешливом взгляде.

Он собирался с мыслями. Затем начал:

– Я приехал из Амстердама несколько лет назад. Пожил немного в Лос-Анджелесе с отцом. Затем перебрался сюда. Причина переезда в Штаты банальна: я просто хотел начать всё заново. Планировал только писать. Потом встретил Шерон.

Он пропустил паузу.

– Поначалу это было просто развлечением. Потом люди стали всё чаще спрашивать обо мне. Были те, к кому я привязался. Мне нравилось проводить с ними время. А ещё мне нравилось, что это занятие исключало возможность завести романтические отношения. Мне это подходило.

– Почему исключало отношения?

– Любая девушка будет ревновать к клиенткам.

– А ты был против заводить отношения?

Теодор ответил не сразу.

– Не хотел.

Мира стало неуютно.

– А теперь? Ах да, ты же нашёл себе редактора.

Неловкая шутка плохо вписалась в настроение беседы.

Теодор остановил Миру в уже привычном мягком жесте – взял за руку, потянул на себя.

– Мира…

– Я просто шучу, – прибавила она быстро.

Теодор сделал вид, что и так это понял.

– Знаю.

– Конечно, – Мира сжала губы, пряча улыбку. – И что было потом? Тебе надоело?

– Уже говорил: я не могу заниматься этим вечно. И заявляя, что новеньких не беру, я не врал.

– Если на момент нашей первой встречи ты распускал свой кружок, почему принял меня?

– Кружок, – Теодор усмехнулся. – Об этом я тоже говорил. Просто почувствовал, что ко мне просится привлекательная девушка, и не устоял.

Для того, кто юмор понимает лишь чуть, Теодор слишком расшутился. Нервничает? Внешне он оставался невозмутим.

– Решил, что безопаснее забрать тебя себе, – добавил Теодор уже серьёзнее. – По крайней мере, так ты не попала к незнакомцам, к которым лучше вообще не соваться.

– Почему?

– Потому что они незнакомцы. Доверять им – сомнительное занятие. Исключения допустимы в очень редких случаях.

– Ты тоже был незнакомцем.

– Себе-то я доверяю. А потом ты пришла и сказала: «Я не знаю, чего хочу». Попади ты в лапы кому-то не тому, с большой вероятностью всё бы плохо кончилось. Многие понятия не имеют, что делать с новичком. Или твоей неопытностью могли воспользоваться. Худший вариант – очутиться наедине с неадекватным представителем. Для таких главный принцип «безопасность, разумность, добровольность» – пустые слова.

– Значит, ты решил меня спасти, забрав себе.

– Уж я бы тебя не обидел. Но кто-то другой с лёгкостью мог переборщить. Самое важное – оговорить границы. Твоё «я не знаю» – это большой риск, усиливающийся в разы, если тебе не повезёт и придётся иметь дело с психопатом.

Теодор быстро справился с нарастающим отвращением.

– Позже я подумал, что тебе это вообще не нужно. Но ты вдруг попросила увеличить количество встреч. Хороший сигнал, подумал я. Один из аспектов принципа добровольности – требование, чтобы боттом сам просил о встречах.