Не одними лишь предисловиями богаты все рассуждения. Но хороши и те, и другие не только лишь смыслом, но и для каждого ценным – истиной. Для одного истина одна абсолютно всегда, но для множества – одной не обойтись уже точно. Однако иногда даже разумом не обделённым в спор влезать и приходится. Какой сильной правда бы не была – а защитить себя без сторонников может только человек совершенно неясный. Он странный, он слабый. Однако не с обеих сторон. Сильный лишь для таких странных, как и, собственно, он. Но вещь – то ведь в том, что поиск таких бесподобных займёт времени больше. Раз, эдак, в миллион. И ведь даже если найдёшь, то в факте того радости может и не оказаться, ведь редкость ценности может оказаться не такой уж ценной. Да и ценность – не редкой. Но покоя не даёт не подобное. Совсем противоположное: даже бесподобный человек, понимающий, обозреть может всё, но сделать то самое заветное действие хочет далеко не всегда. Одно дело – когда ты упёртый, ищешь того, бесподобного, и даже встречаешь, а он тоже человека встречает, однако, совсем не того. Не тебя. Не такого тебя, какой был нужен ему. А презумпция – то вся на тебе. На том, кто искал. Искал, искал и в конечном итоге нашёл. Думаешь, что нашёл бесподобного, а в реальности разговариваешь с беспринципностью, которая тебя в пропасть загонит надолго. Вплоть до момента появления уважения себя самого. Момента признания себя самого. Момента веры себе самому. Впредь на прошлое не ориентируешься. Идёшь вперёд. Навстречу не только беспринципности, но и унижению собственного достоинства, однако к возвышению того достоинства среди остальных.

И пускай не возвышаешься в своём уме собственном. Можешь даже не приобрести славы. Зато ты будешь нормальным. Особо не выделяться ни тем. Да и ни другим, собственно, тоже. Делаешь ставку на «Среднее». Совсем человек не рискует. Вроде и в нищете становиться лучше не хочется. Но даже в минуемом счастье есть шанс угодить в пропасть, потеряв свою главную ценность. Но и счастье несчастью может быть рознь. И даже смотреть не придётся на то, кто такой ты сегодня. Ловелас мимо людей словно всех пролетающий и оставляющий их далеко позади. Или один из той чёрно – белой массы, каждый день ходящей в накидках такого же цвета. Ибо нет у них даже масок. Потому что нет в человеке загадки. Видно всё с первого взгляда. Даже с обыкновенного самого – с его привычного места. Ведь это тот случай, когда не человек место красит, а место человека. Ведь наблюдать за местом весьма интересней. Однако прознать желания этих «Не мест» интересно тоже весьма. В чём сего желания сила? Оправдать ожидания поможет лишь их спуск изначальный, поскольку многого ожидать не придётся. Хоть тогда. Хоть сейчас. Но только не в будущем. В привычках невероятия вариантов – чаще сбываться. Но, напротив, надежды, даже со всей своею нелепостью, сбыться всё ж смогут. Да, вероятность оказаться на дне выше, но то «Всё» не все понимают. Всё делают ставку на «Среднее». На что гарантированно. Даже самый отчаянный, но только при всей спекуляции, тогда обыкновенным трусом покажется, идущим за теми, кто идёт за другими. В походе за другими только ожидает он чего интересного. Только ожиданиями себя он и радует. И только в конце пути своего лишь понимает, что впереди не стимул, не самообман. Более того – не фантазия. Лишь прозрачная блёклая тень идущего спереди, который идёт за такой же тенью, не отличающейся ничем, кроме испаряющихся мечтаний.

Но тень не всегда блекла или прозрачна. Обобщения лишь всех утешают. Или даже раздражают кого. Но то не меняет факта, что хоть цвет свой у каждой. У человека рабочего, как он сам себя называет, сомнений бы не было в том, что она чёрно – белая… Что же, иногда неплохо слова и попридержать. По меньшей мере ему самому всё вполне нравится. Нравится вот уже несколько лет. Легко не согласиться с обратным, ведь не нравилось бы – пошёл бы трудиться в место другое. Но с его – то умениями только обёртка будет другой, а польза, да суть останутся теми же. Но то, совершенно напротив, ему не противно – то видно. Но не настолько он опытен, чтобы в голове его сложилась заветная правда, а пока убеждён он твёрже всего, что не только доносит корысть себе, но и окружающим выгоду. Некая вывеска на тысячной витрине очередного магазина одежды – то работа его. Такое пикантное яблоко на совсем обычной упаковке продукта – плод лишь в меньшей степени того яблока матери, зато в полной степени украшенное кротким дизайнером. Или даже алмаз. Непрезентабельность его неогранённости обо всём скажет, хотя в душе его всё сокровище. Но на чистой и гладкой груди он будет в виде лишь огранённом, с одной стороны как бы пытаясь намекнуть на некую тайну, таящуюся в душе носителя, а с другой стороны прямо указывая своим блеском на расцветающее там же лицемерие. Но на свете это не имеет значения, если для одних это метод для маскировки, а для других – образ для обогащения. И прекрасно не думать обо всех последствиях. На жизнь заработал – а дальше у души идёт всё, как нельзя, ровно. И нет никакого развития: нету ошибок, нету падений. До света она дотянуться не сможет. Да и дальше только человек ёрзает, носится. Но не душа. Ведь даже небольшая горка ошибок не смогла дать разгона, ибо нету просто ошибок. И пусть брошенный вверх всё же падает вниз – душа расцветает. Свой интерес приобретает. А от света – своё же истинное. Своё – настоящее сияние.