– Я остаюсь в Вене и сделаю всё сама. За донора не переживай, его мозг в полном порядке. Это мой отец.

Рольф застыл у двери с тапками в руках, которые он хотел предложить хозяйке квартиры:

– Ты шутишь? Ты хочешь, чтобы я трансплантировал мозг твоего отца?!

Мария молчала, она уже приняла решение, и её мысли были далеко от места назревающего спора, нужно было оперативно решать множество организационных вопросов, начиная с погребения и заканчивая … Она не видела конца тому, что ей предстояло впереди.

Рольф продолжал стоять у двери, примеряя в замешательстве её угги на собственные ладони:

– Знаешь, Мари, мне думается, что это не лучшая затея. Я, конечно, поеду, всё-таки для меня твой отец всего лишь донор, объект для эксперимента. Ты всё хорошенько взвесила?

Мария молчала, ещё немного и она пошлёт всех к чертям собачим.

– Рольф, ты знаешь почему я из всех претендентов на должность ассистента выбрала тебя?

Помощник потупился, переминаясь нога на ногу, потом прошёл и присел на краешек софы:

– Знаю, спасибо тебе Мари.

– Ответь, коли знаешь! – она повысила голос, напротив, поднимаясь со стула и шагая к выходу. Мария не сомневалась, что в числе своих преимуществ перед иными претендентами её помощник назовёт отличное знание русского языка, академическое образование по трансплантологии, практический опыт работы в области биокибернетики. Её не удивило бы, если сидящий перед ней сотрудник в числе прочих весомых причин, повлиявших на результат отбора, обозначил способность пения с быстрым переключением голосовых регистров, как это умеет делать Рольф, чередуя грудные и фальцетные звуки, радуя Марию в редкие минуты отдыха своим талантом.

– Потому, что так звали твою собаку, – он поднял на неё свои глаза. «Боже мой, её невозмутимый Рольф готов заплакать?»

– Что?! Что ты сказал? – Мария опешила, не ожидая подобного ответа. – Откуда ты это знаешь?

– Я посмотрел видеозаписи, которые ты часто пересматриваешь. Файл был на рабочем столе в общем доступе. Мне кажется, что я не совершил ничего предосудительного. Ты сердишься на меня, Мари?

– Что ты такое говоришь, Рольф? Как я могу сердиться на своего самого близкого друга и помощника, ведь ты за всё время нашей дружбы и сотрудничества ни единожды не подвёл меня, – она присела к нему на софу и обняла за плечи. – Ты прав, я отдала тебе предпочтение при всех равных, потому что ваши имена совпадали. Надеюсь, что это тебя не обижает?

– Нет, – он погладил её по волосам, – отодвинься от меня, пожалуйста. Или ты думаешь, что тирольцы не мужчины?

– Рольф, настоящие учёные мужи не отвлекаются на такие мелочи, как флирт или секс. Если у тебя возникают напряжения, ты можешь пойти и снять их в известное заведение через два квартала от места, где мы живём, – Мария не отодвинулась, а ещё сильнее прижалась к помощнику.

– Ты меня неправильно поняла, – попытался оправдаться Рольф. – Просто твои волосы пахнут приятно, мне пришлось перенюхать все пузырьки с шампунем, но такой запах не обнаружился. Я лучше сам отодвинусь от тебя, а то у меня кружится голова.

– У нас действительно была собака, которую звали Рольф. Родители купили её для меня на день рождения, но быть вместе мы могли всего лишь два года. Потом я уехала учиться и навещала пса только тогда, когда приезжала домой на короткое время. Отец рассказывал, что за день до приезда Рольф усаживался на крыльцо и ждал меня. Как он это чувствовал, никто не понимал. Собака прожила вместе с нами долгие семнадцать лет. Два года назад мы похоронили его в дальнем углу сада под старой яблоней. Папа соорудил там скамейку со столиком, иногда я приезжала в гости, и мы шли проведать нашего Рольфа, подолгу вспоминая забавные эпизоды из нашей дружбы.