– Мы пожинаем плоды гнилой либеральной политики, – витийствовал розовощекий секретарь. – Отсюда распущенность нравов, длинные волосы, мини-юбки. Мы слишком много разрешаем, а нам надо требовать и требовать! Только так можно построить коммунизм. Где нынешние Павлы Корчагины и Павлики Морозовы? Увы, телеэкран дарит молодежи других героев – песняров, мастеров фигурного катания, которые только и знают, как задирать ножки, да избалованных «звезд» футбола. Государству нужна крепкая рука! Хватит миндальничать с интеллигенцией! Пора разъяснить мудрствующим лукаво бородатым физикам и лирикам, что кто не с нами, тот против нас. А с теми, кто против нас, будем расправляться беспощадно!

Зампред из Москвы покачал головой:

– Горячий паренек! Круто забирает.

– Далеко пойдет, – прищурившись, сказал Сталин и скрылся за дверьми директорского кабинета.

Полковник Белоручкин накручивал телефонный диск, матерился и плевался в трубку, а потом в отчаяньи доложил:

– Товарищ Сталин, телевизионщики – контры. Плачут, божатся, но говорят, что некуда вставлять передачу. На 22:00 запланирована трансляция футбольного матча на Кубок обладателей кубков. Киевское «Динамо» играет с немцами.

– Дожили, – вздохнул товарищ Сталин. – Вождю нельзя пробиться к массам. Впрочем, я не спешу. Время работает на нас.

Он подкрутил кончик уса и замолчал. Он подумал, что, в сущности, еще один день или еще один год не имеют принципиального значения. Раз уж он дождался своего часа, то кто же сможет помешать ему, Гению всего человечества, большому ученому, в языкознании знающему толк, вновь повести страну к победе коммунизма? Конечно, он сразу догадался, что какая-то гнида успела оповестить Москву раньше, чем туда дошло обращение бюро обкома. Звонок из ЦК и сообщение, что Политбюро в сборе, – явное тому доказательство. Засуетились, забегали! Однако разве по силам нынешним желторотым цыплятам остановить Сталина? Вот пятьдесят лет тому назад обстановка была сложнее. Какие корифеи выступали против него! Прославленные вожди революции: 1) Троцкий – «самый способный человек в настоящем ЦК» (Ах, Ульянов, такую свинью подложил в завещании!); 2) Бухарин – «любимец партии»; 3–4) Каменев и Зиновьев – оракулы и теоретики III Интернационала; 5) Рыков – «умелый хозяйственник»; да еще эти старые клячи Крупская и Стасова и еще… Только куда все они подевались через десять лет? Помогло тебе, Лев Давыдович, ораторское искусство? Как лихо на допросах закладывали друг друга Бухарин и Зиновьев! А Каменев до последней минуты надеялся, что зачтут ему прежние заслуги… Да, в двадцать четвертом году никто не верил, что Сталину удастся устоять. Верил лишь один Сталин, ибо он единственный понял, что России нужны не «немецкие теории», а привычная железная рука. Народ надо держать в крепкой узде. Конечно, тут без него отпустили вожжи. О чем это они говорят? Сталин прислушался.

– Наши насуют немцам, – говорил профсоюзник, – фактор своего поля.

– У них один Мюллер трех игроков стоит, – возражал член бюро, директор металлургического завода. – Этот гад без гола не уходит.

– Колотов и Мунтян – проверенные ребята, – убеждал начальник милиции, – будут играть кость в кость!

– В киевском «Динамо» слабо поставлена воспитательная работа, – утверждал секретарь по пропаганде. – Нет боевого настроя.

– У нас Блохин!

– А у них Беккенбауэр!

– Лобановский использует прогрессивную систему «Два – четыре – четыре».

– Да ФРГ – чемпион мира!

– Вот посмотрим, как во втором тайме…

«Идиоты, – изумился Сталин, – нашли о чем спорить! И с такими кадрами мне вести страну к новым успехам?»