Позже мы с Брайаном пришли к выводу, что часть активной «терапии» можно переместить в зону «обследования» без ведома испытуемого. Например, в процессе первого гипноза не только узнавать про жизнь, но и сразу подмешивать нужные воспоминания. После пробуждения клиенту тут же давался препарат, закрепляющий появившиеся эмоции. Вы видите сон, и в самом сне у вас нет эмоциональной реакции, она проявляется в первые секунды после, и вы либо закрепляете её, периодически вспоминая сам сон, либо забываете, если сон плохо вяжется с реальностью. Но ведь наш гипноз был нацелен на конкретные ячейки памяти и прекрасно встраивался в эту самую реальность. Так в итоге всё и работало. Как если вам снится, что вы едите мороженое, а при пробуждении чувствуете его вкус, холод и насыщение. Помню, как сам несколько раз засыпал на том удобном кресле между длительными процедурами.

Всё это походило на шаманский ритуал. Да, именно так это и выглядело – объект засыпал, и мы доставали бубны, маски и перья, потрошили кур, раскрашивали лица жжёной сиеной и меняли белые халаты на шкуры пум. Всё это мы представляли, когда носились с трубками, лампами и датчиками энцефалографа по кабинету, периодически роняя предметы на пол, цыкая и шикая друг на друга. Конечно же, я романтизирую, по большей части мы были возбуждены и немного безумны. Весёлое было время. И да, мы носили белые халаты, думая, что занимаемся наукой и вот-вот наше изобретение порвёт мир.

Когда всё было готово и клиент засыпал, мы звали главную звезду вечера – гипнотизёра. Особого шика и мистификации придавало то, что клиент не видел его – думал, что нас двое. Мы не скрывали, что применяем гипноз, но нам казалось, что тайный специалист добавит остроты обряду. Естественно, после этих напряжённых процедур мы втроём упивались вусмерть, и всё это становилось одним слитным актом безумия. Странное дело – этот парень, гипнотизёр, куда-то пропал, а позже Брайан сообщил, что он как-то загипнотизировал сам себя, предварительно приняв целый комплект дружественных веществ, и вышел в окно восьмого этажа. Байка это или правда, я так и не выяснил. В какой-то момент мы настолько глубоко запечатали эту историю в памяти, что и перестали вспоминать. Я тогда понимал, что промежуточным результатом наших экспериментов могла быть подобная жертва, и подсознательно рад, что это были не мы с Брайаном.

Наблюдая живого и невредимого человека в нашей пыточной, сложно было скрыть восторг. Во-первых, он проснулся и он в своём уме, уже неплохой результат. Первый испытуемый после пробуждения немного опешил от наших радостных рож, но быстро сосредоточился, вспомнил инструкции и успокоился. В инструкциях говорилось, что после пробуждения нельзя разговаривать, и делиться переживаниями, и вообще как-то контактировать с нами. О том, что нужно лежать и не беспокоиться, напоминала капельница, катетер которой торчал из вены нашей жертвы. В капельнице находился фиксирующий препарат, способствующий лучшему усвоению информации, полученной во время гипноза. Ничего не отвечая, мы таинственно оставляли бедолагу в полной темноте и тишине. Это делалось для того, чтобы никакая новая информация не помешала усвоению сна в период всасывания препарата. Всё это время человек должен был думать только об увиденном во сне. Дальше вступала официальная часть программы. Мы выпускали человека на волю и давали указания по питанию, нагрузкам и прочему – нужно было до конца отыгрывать роли серьёзных специалистов. Затем назначали дату повторного приёма и обследования, ведь испытуемый предполагал, что именно на втором сеансе произойдёт чудо. Нам это было нужно, чтобы проверить, насколько хорошо закрепилась новая история.