– Пей! – вытирает мокрые руки о майку.

Всё-таки наша местная футбольная команда. В детстве мы вместе ходили в секцию – майка с тех времён. Рик возвращается на кухню и принимается за колбасу.

– Красиво. Что это? – Я нюхаю напиток, словно химикат в лаборатории, – не поднося нос близко к таре, вожу ладонью в сторону лица. – Пахнет пылью, лесной грязью, чувствуются копчёные аккорды.

– Самое то. О, забыл! – Рик быстро отправляется обратно на кухню, в нижнем шкафу достаёт из пакета несколько трубочек, уронив при этом остальной пакет на пол. – Сука! – Возвращается. – Вот, чтоб не отвлекаться на запах, – кидает трубочки, словно дротики, в стаканы. – Знаешь, как называется?

– Ковбойская казнь в… Шварцвальде?

– Почти. – Рик оттопыривает губы и отхлёбывает своего пойла, так и не раскрыв названия. – Ты вообще откуда пришёл? Видок у тебя нервный.

– Меня пытали пираты, – неоднозначно отшучиваюсь я, надеясь, что Рик не вспомнит о том, что я говорил ему про приглашение на интервью.

– О, неужели наконец решился?

– И кажется, зря.

– Как обычно, разрыдался при виде микрофона?

– Лучше бы так. Всем интереснее обсуждать сплетни, чем технологию, это немного расстраивает.

Рик отвлёкся и ничего не ответил. Я снова осмотрелся. Интересно наблюдать за тем, как твой друг, которого ты знаешь с третьего класса школы и который не испытывал до сих пор интереса ни к жилью, ни к мебели, ни к быту в целом, решил вдруг поиграть в дом. Как он вообще понял, что покупать? Квартира почти вся видна из одной точки. Очень похоже на него. Студия со спальней. Белые стены, кое-где висят абстракции, напечатанные на холсте. Наверное, и в пожаре не сгорят. Холостяцкий вариант с возможностью совместного проживания с «приходящей» дамой. В прихожей высокое зеркало с рамой в виде розовых волн из полупрозрачного пластика. Красивое, но потом в нём начали отражаться мы, и оно потеряло привлекательность. Хорошо, что интервью было на радио, – на телевидении я бы смотрелся прямо как сейчас в этом зеркале: усатый мудак, обрамлённый розовыми волнами, словно в утреннем телешоу. На полках позади меня непригодные для чтения книги – все разного формата, альбомы, книги в духе «Сто очков Стива Маккуина» или «Музыкальный атлас». Некоторые ещё в упаковке. Расставлены по размеру, как и многое в квартире. Прямо над нами крупная люстра в виде модели Солнечной системы. Люстра явно не соответствует размеру жилища. Пространство квартиры заполнено на скорую руку, будто хозяин боится пустоты, которую не скрашивают даже девицы в коротких шортах.

– Не думал собаку завести?

– На кой хрен?

– Ну чтобы повеселее было.

– Думаешь, я скучаю? Я постоянно в разъездах, какая собака, ты о чём?

– Люстра не великовата?

– Дёшево взял, повешу в новом доме.

– И там собаку заведёшь?

– Что ты домотался со своей собакой? Мне и тебя хватает.

Сложно разговаривать под такую музыку, и я подхожу к стереосистеме и делаю тише. Удивительно, тут даже кто-то убирается. В целом ощущение, будто хозяин пытается вызвать детскую зависть, – всё новое и яркое, нечто такое, что можно показывать только «из рук» своим двенадцатилетним друзьям.

– Всё же, почему ты их сам не жрёшь? – отвлёк меня Рик. – Неужели ни разу не испытал неудовлетворённости прошлым? Знаю тебя много лет – есть за что зацепиться.

Отвечать я не стал и уставился в окно. Это многоквартирный трёхэтажный белый дом в паре остановок от делового центра, рядом с озером Кралинген. Из окна видна стена такого же дома с окнами таких же квартир. Виден бульвар, веет бензином с улицы и влажностью с канала. Одиноко, даже немного провинциально, если попасть ушами в паузу между шумом машин и криками детей. Ватные пули – какой же я идиот, просто король метафор. В квартире без искусственного освещения темновато, хотя сейчас середина дня. Дело в нависающем соседском балконе.