Секретарша останавливает девицу взглядом. Впечатляет, похоже, их тут действительно отбирают очень тщательно.

– Прошу вас, идемте со мной, – говорит она спокойно, а лицо Евы искажает недовольная гримаса.

Чья-то протеже явно не привыкла, когда что-то делается не по ее хотелкам. Стыдно признаться, но за этой сценой я наблюдаю с тайным злорадством.

– Меня Вадим Анатольевич ждет, – фыркает она.

– К сожалению, Вадим Анатольевич сейчас вас принять не может, отдел кадров займется...

– Да ты хоть знаешь, кто я? – сузив глаза, угрожающе шипит Ева.

Барби этим, конечно, не проймешь. Еще бы, видала я ее шефа, после него какой-то истеричной дылде слабо ее напугать.

– Разумеется. Мы все знаем, кто вы. Все уже готово, вас ждут.

Еще пара слов – и она уводит злую Еву. Девчонки-администраторши тут же принимаются радостно мне улыбаться.

– Он тебя взял? Как здорово!

– Я знала, что выберут именно тебя!

– Но почему? Я ведь даже не по знакомству, – удивляюсь я. – То есть, по знакомству, но не такому... А другие...

– Они красивые конечно, но ты милая, а мы должны производить приятное впечатление, – сообщает русая. – Я Аня, а это Мила. Иди сюда, мы тебе все покажем, пока время есть.

Они и вправду милые, не поспоришь. Прямо обезоруживающе – из тех, кто способен успокоить разъяренного клиента одной улыбкой. Возможно, у меня тоже есть такой талант. Скрытый. Будем надеяться, что Вадиму Анатольевичу виднее.

10. 10.

Вечером звонит Стас. Достаточно взглянуть на экран телефона, где высвечивается его вызов – и вся моя эйфория испаряется без остатка. Одергиваю себя – рука сама потянулась ответить, ведь он не любит, когда беру трубку не с первых гудков.

Просто смотрю, пока телефон наконец не умолкает. Но через пять минут он звонит снова.

Отключить? Отправить контакт в черный список? Глупо. Мы все-таки взрослые люди. У нас дочь. Он имеет право звонить, как минимум, чтобы поинтересоваться, все ли с ней хорошо. И я сдаюсь.

– Привет, родная. Не занята? Удобно сейчас разговаривать?

В голосе беспокойство и что-то похожее на нежность, ни намека на раздражение. Надо же, каким он умеет быть вежливым и терпеливым!

– Нет, не особо. Что-то случилось?

– Да не то чтобы... Я бы хотел пригласить тебя в выходные в гости, вас с Аришкой. То есть не я, родители. Ну и я тоже, конечно. – Делает паузу и подпускает в голос печали. – Мама соскучилась, давно внучку не видела. И вообще переживает. Приедешь?

Могу себе представить. Свекровь у меня женщина чувствительная, для переживаний ей особый повод не нужен. А тут такое. Зачем он родителей во всю эту грязь втянул!

– Стас, ты с головой дружишь? Или привык чуть что сразу мамке бежать жаловаться? – рявкаю, и не пытаясь сдержать эмоций. – Чего ей наговорил?!

– Ну а как я должен был объяснить, почему решил пожить у них какое-то время? Она бы себе еще хуже напридумывала.

– Ты переехал к родителям?

– А куда я по-твоему должен был переехать? – переспрашивает обиженным тоном.

Очередная уловка, чтобы я почувствовала себя виноватой. Будто это перевесит его косяки.

– К Денису, например, – язвлю в ответ, подразумевая, конечно, другое.

Он лишь вздыхает, давая понять, что не собирается комментировать очередную сказанную мною глупость.

– Что сделано, то сделано, нет смысла еще из-за этого ссориться. Лучше скажи: ты приедешь? Что маме ответить?

Отношения со свекрами у меня замечательные. Да что там – они часть моей семьи, вторые родители, от одной мысли о ссоре с ними горько на душе. Надо ехать. Раз так вышло, лучше сама объяснюсь, прятаться не стану. И откуда это чувство вины, я же ни в чем не виновата...