– У меня вопрос к Обвинению… Посмотрите на моих подзащитных, господин Обвинитель. Волею судьбы они попали сюда в теле, так же, как и я когда-то, прилетевший в ресторан «Райские кущи». Кстати, ресторан на краю Универсума работает плохо, хоть и коруглосуточно, официантки хамят и обсчитывают.

– Протест! – выкрикнул Патер – Это к делу не относится!

– Хорошо, ваша честь! Простите, увлекся. Потратил кучу сиклей. И так… Да, вина их ужасна. Как оказалось – они угнали Корабль, сломали нам опять Стену – кстати, обращаю внимание Высокого трибунала – Стена морально устарела и подлежит сносу – вот заключение экспертной комиссии строителей египетских пирамид во главе с архитектором Аменхо…

– Отклоняется! – рявкнул Председатель. – Пирамидоностроители не имеют отношение к Нам. Это язычники. Всем известно, что пирамиды – это не наш метод.

– Хорошо, тогда почему на долларе США изображена пирамида и Всевидящее Око? – прищурился Адвокат.

– Они содрали мой логотип и ответят за это на Главном Страшном Суде, я заявил протест в Комиссию Хранителей Традиций и авторских прав. Вопрос снимается, как не имеющий отношения к делу.

– Разрешите – я продолжу?

– Разрешаю, только давай без провокаций о символах, хватит мне такой гадости, как «Код да Винчи».

– Уважаемый Трибунал, уважаемые господа мученики, праведники и особенно уважаемая мною сторона Обвинения… Внимание, правильный вопрос: кто восстановит нам Стену если мы их отправим в АД?

– Вернётся командир с моджахедами – они и починят. И боцман этот с невестой… – ответил Павел и быстро перетасовал бумажки на кафедре.

– А вот нет! Мною получена телеграмма от господина… не будем называть Его имя, чтобы не смущать ваш слух… от господина Разделяющего нас уже много лет…

– Сторона обвинения не понимает – о ком речь.

– Павел, ты что, совсем…

– При всем Моем уважении к вам, господин Абрамович…

– Адамович!

– Да, конечно же, Адамович, вы оштрафованы на десять литров нектара за неуважение к стороне Обвинения. Не надо называть его лохом, это и так все… ой! В общем, вы меня поняли… дети мои… – спохватился Патер. – Что в телеграмме?

– До конца света осталось совсем мало времени – примерно один час. Реактор разваливается и если его не починят смертные – нам всем каюк. Универсум станет одной большой Сингулярностью.

Зал зашумел и заволновался.

– Тихо! – Павел опять загрохотал молотком.

– Жесть! – кричали с мест. – Выключите жесть!

– Тишина! – слово взял Патер, мановением руки успокоивший зал. – О дне и часе том никто не знает. Я его даже сыну не говорю. Все под контролем и мы не допустим такого преждевременного безобразия.

– А я говорю – вот заключение, подписанное… – Ханох Иаредович поднял было клочок пергамента…

– Мне наплевать – кем оно подписано, я тут Главный! – громыхнул Патер молнией. Зал испуганно притих. – Продолжим. Ввиду сложности вопроса – объявляется перерыв. Конвой свободен… Всем очистить помещение, подсудимых хорошо покормить в столовой – Джошуа, проводи и промой им мозги, как ты умеешь! А вас, Павел, я попрошу остаться…

– Так значит ли это, что с моих подзащитных снимается обвинение? – спросил Адамович.

– Пока это означает перерыв!

– Но ты конвой ведь тоже отпустил…

– Молчать! – и уже мягче Патер добавил. – Ситуация хреновая, случай исключительный, Ханоша. Ну не грузи ты… Надо посовещаться в кулуарах.

Адамович пожал плечами и собрал листки в папку. Шон с Домиником поняли, что пока пороть их не будут, радостные и довольные устремились за Джошуа в столовую. Через некоторое время зал очистился, как небо от облаков после дождя.

Патер осмотрел зал и повернулся к Павлу: