– Что еще за факт! – возмутился Шон.
Змей растворился и материализовался снаружи. Потом вернулся таким же путем и сообщил:
– Какое-то силовое поле в виде сферы. Дыр в нем нет, я посмотрел.
Шон и Доминик уставились друг на друга с открытыми ртами. Змей пустил слезу:
– И это предусмотрел старик, – пожаловался он в пространство. – Хитрый, злопамятный и еще не знаю какой.
На огромной скорости они неслись обратно. Вот появилась стена и корабль, никем не управляемый врезался в нее, как камень пущенный из пращи.
– Ой! – сказали беглецы хором. Восстановленная часть стены – обрушилась.
Взвыл ревун, в небо взлетела сигнальная шаровая молния.
– Боевая тревога! – хладнокровно констатировал Змей. – Все, теперь самое главное – это вовремя смыться. Иначе я уже не на брюхе буду пресмыкаться, а не знаю во что меня превратят. А вы, ребята, как-нибудь уже сами выкручивайтесь!
Он исчез так же внезапно, как и появился. За забором началась суматоха, звено перехватчиков заходило на боевой разворот с прицельным молниеметанием. В мгновение Всевидящего Ока корабль был окружен и захвачен в плотное кольцо небесного воинства.
Впрочем, в самом саду царило спокойствие. Мученики мирно играли в шахматы – шел сеанс одновременной игры с кардиналом Мазарини. Кардинал посмотрел в сторону воя, поморщился и сказал:
– Вам шах, уважаемый Себастиан! Опять учения, они сбивают меня…
Себастиан почесал стрелой живот – он хранил ее на память о своем мученичестве и поднялся:
– Пойти что ли посмотреть? Всё же развлечение…
Персональный Страшный суд
В этот момент взвыли фанфары и иерихонские трубы. Глашатай – по виду обычный римлянин, в легких доспехах, сандалиях и с жестяной трубой вострубил и, взлетев на вершину финиковой пальмы, возвестил:
– Объявляется заседание Великого и Страшного трибунала. Надлежит явиться представителям всех конфессий. Слушается дело смертных, нарушивших райский покой и все мыслимые и немыслимые каноны Бытия. Сбор через десять минут, по звездному времени, у дворца Патера нашего!
Он жадно булькая горлом, отпил из фиала 8и выплеснул остатки чая на землю, у него в горле пересыхало от крика. Обрадовавшись событию, ко дворцу потянулись папы и кардиналы, патриархи и шаманы, бокоры и ламы, далай и не очень далай… Через некоторое время здание напоминало улей. На мраморной скамье сидели Шон и Доминик, испуганные, с фингалами соответственно под правым и левым глазами – это при захвате их слегка помяла группа космического спецназа.
Павел встал и грохнул киянкой по медному листу, висящему на специальной подвеске. Грянул самый настоящий гром.
– Представляю вам членов тиражной комиссии. Председатель – Патер Ностерович, Прямой Заместитель – Джошуа Иосифович Давыдов, еще один заместитель – Мо… Му… неразборчиво, Следующий Заместитель – Принц Сид… Дхарта Га… Гамлет что ли? Нет, не Гамлет. Кто это писал? Где писец? Сиддхарта Гаутама, принц, значит.
В этот момент Павел заметил, что Председатель делает ему странные знаки пальцем у виска и как-то странно подмигивает. Павел дотронулся пальцем до своей головы и услышал глас:
– Павел, смени речь, речь смени, прием!
Павел в замешательстве перемешал листки папируса на кафедре перед собой и понял наконец – в чем дело – он перепутал и начал читать Представление всекосмической лотереи по розыгрышу прощения душ, осужденных на вечное хранение в адских, покойных и злачных местах. Павел начал сначала:
– Представляю вам членов Высокого Трибунала…
Дело было ясно и без проформы – Шона и Доминика признают грешниками, развоплотят без права переписки и сошлют к чертям собачьим… Но вот речь взял Адвокат. Им вызвался быть не кто иной, как сам Ханох Иаредович Адамович, местный патриарх юриспруденции.