Споры вокруг Сикстинской капеллы находят отражение и в другой сфере реставрации – экологической. Во время своей деятельности экологи-реставраторы сталкиваются с подобными (и не менее сложными) вопросами. Это то, что иногда называют дилеммой Сикстинской капеллы: реставраторы задаются вопросом, в какой степени можно возвращать природным системам их первоначальные формы. Возможно ли восстановить высокотравные прерии на сельскохозяйственных угодьях, где уже больше 100 лет выращивают кукурузу и люцерну? Вернуть тропические леса на места, которые подсечно-огневым путем были превращены в банановые плантации? Возобновить ежегодную миграцию лосося и воссоздать условия для его жизнедеятельности в запруженных, загрязненных водах?

Философ-эколог П. Лосин утверждает, что и Сикстинскую капеллу, и природные системы лучше подвергнуть реставрации, чем допустить их дальнейшее разрушение, признавая при этом, что никакой реставрационный проект не может добиться идеальных результатов. По мнению философа, экореставраторы, как и их коллеги из мира живописи и архитектуры, должны сперва обозначить приемлемую конечную точку своей деятельности, отталкиваясь от которой, необходимо выбирать подходящие методы [Losin 1996]. Коллега Лосина – Р. Меллон – предупреждает, что природные системы по своей сути комплексны и более сложны, чем здания или произведения искусства [Mellon 1997], поэтому экореставрация представляет собой даже более трудоемкий процесс, чем реставрация продуктов человеческой деятельности [Losin 1988].

Еще одна проблема с аналогией между Сикстинской капеллой и природными системами заключается в том, что произведения искусства обычно создаются одним или несколькими художниками за несколько дней или лет. Природные ландшафты же формируются в течение веков или тысячелетий усилиями бесчисленных естественных сил. Более того, для экологов-реставраторов функция часто важнее формы. Скажем, их интересует не столько определенный прежний вид степной травы, сколько ее способность удерживать влагу и предотвращать эрозию почв. Когда речь заходит о сильно поврежденных участках местности, таких как угольные разрезы или свалки токсичных отходов, землеустроитель может принять решение восстановить лишь элементы, необходимые для жизнедеятельности самых рудиментарных форм растительного и животного мира. Экореставраторы стремятся перезапустить естественные процессы, которые происходят внутри необыкновенно сложных систем, включающих в себя растения, насекомых, воду, почву и солнечный свет. Даже при наличии консенсуса биологов по поводу изначальных природных условий внутри определенной экосистемы реконструкция божественного творения в первозданных рамках – это очень нелегкая задача [Higgs 1991; Jordan, Gilpin 1987].

Она становится еще сложнее и все больше отдаляется от аналогий с миром искусства, если имеется несколько интерпретаций того, что такое природа и как должна выглядеть ее идеальная реконструкция. Общество экологической реставрации (организация, основанная в 1988 году и действовавшая преимущественно в Северной Америке) изначально заявляло своей целью воссоздание тех природных условий, в которых до прибытия европейских поселенцев жили коренные народы Америки. Однако вскоре стало очевидно, что этим условиям трудно дать определение и их часто невозможно исторически обосновать. Например, почему для реставраторов целевой датой должен быть 1492 год, а не 1792-й? Или не 25-тысячный год до нашей эры, когда в Америке еще не появились Homo sapiens? Когда европейцы стали пополнять ряды организации, впоследствии ставшей Международным обществом экологической реставрации, рассуждения о неких доколониальных условиях и вовсе потеряли всякий смысл. История интенсивного заселения других континентов человечеством гораздо длиннее, и определить, какие природные условия царили в доисторическом Старом Свете, часто просто невозможно. В 1995 году упоминания о коренных народах пропали из устава организации. Реставрация теперь определялась как процесс обновления и поддержания здоровья экосистемы. Пользуясь этим новым определением, американцы и европейцы могли заняться восстановлением своих любимых природных зон: американцы отдавали предпочтение дикой местности, а европейцы – пасторальным сельским пейзажам. Хотя с той и другой стороны Атлантического океана можно найти «диссидентов». Так, многие финны и шотландцы мечтают вернуть дикость северным лесам своих стран, в то время как жители американской Новой Англии предпочли бы навести порядок в своей сельской местности. Пытаясь привести природу в соответствие с идеальным ви́дением, реставраторы автоматически берут устоявшиеся представления о пейзажах прошлого и роли человека в их формировании. Для того, кто берется за реставрацию природы, основное значение имеют наши представления об истории.