Разделение понятий «консервация» и «реставрация» также может помочь нам переосмыслить некоторые представления о месте человека в мире. Одни реставрационисты пытались подражать силам природы, в то время как другие стремились подчинить эти силы себе. Были те, кто позитивно оценивал влияние человека на природные формы и процессы, и те, кто считал, что люди больше склонны вредить окружающей среде. В целом я хочу показать, как на протяжении последних 200 лет развивались взгляды на проблему «натуры и культуры». Одни реставраторы видели своим основным союзником натуральные методы, в то время как другие отдавали предпочтение культурным. Важная цель этой книги – продемонстрировать, как выбор форм и методов экологической реставрации был продиктован взглядами на проблему «натуры и культуры». Хотя реставрацию лучше рассматривать отдельно от консервации (и в комплексе ее утилитарной и эстетической разновидностей), основное внимание мы будем уделять той роли, которую «натура и культура» играют в феномене реставрации.

Реставрация не ограничивается установленными человеком границами и часто оказывает влияние на людей и экосистемы за пределами того природного комплекса, на который непосредственно направлена деятельность. Таким образом, экологическая реставрация должна рассматриваться как международный, глобальный процесс, поэтому, рассказывая об ее истории, предпочтительно было бы охватить более чем один регион или страну. Особенно полезно рассматривать и сравнивать реставрационные практики в рамках нескольких исторических традиций, например североамериканской и европейской. Сопоставительный анализ реставрационных практик в Старом и Новом Свете особенно полезен нам тем, что он показывает, как предполагаемый возраст Земли мог влиять на подход к реставрации. Взаимосвязь между реставрацией и историей (усилиями по восстановлению окружающей среды прошлого и способами познания этого прошлого) может означать, что зе́мли требовали различных видов реставрации в зависимости от своего возраста. Американцы с самого начала стали заниматься воссозданием внеисторических условий, а европейцы – ренатурацией исторических, то есть американцы создают мифические просторы, в то время как европейцы воплощают на своих землях мифические истории. Однако предшественники каждого из этих стилей были более похожи друг на друга. Наш трансатлантический подход позволяет нам лучше выявить взаимозависимости между природой, временем и идеально восстановленным состоянием. Если мы рассматривали бы только американский опыт, то упустили бы значительную часть истории.

Нашим главным путеводителем в этом начинании будет Джордж Перкинс Марш (1801–1882) – американский натуралист, дипломат, лингвист и культуролог. С 1849 по 1854 год Марш присутствовал с дипломатической миссией в Греции и Константинополе, много путешествовал по странам Европы и Средиземноморья. Однако бо́льшую часть своей жизни он провел в Италии. В 1861–1882 годах, находясь в королевстве Италия в качестве посла США, Марш написал свой эпохально значимый труд «Человек и природа», ставший первым в своем роде всеобъемлющим предупреждением о негативном воздействии человека на окружающую среду. Выходец из штата Вермонт, в своей книге Марш уделяет внимание многим странам и народам, но особое – США (своей родине) и Италии (месту, где он работал). Сто лет назад историк Н. Гэй писал, что Марш понимал Италию и итальянцев лучше, чем любой другой иностранец его времени. Таким образом, Марш предстает перед нами как важный очевидец и летописец ранних реставрационных опытов в Америке и Европе (особенно Италии). Как Марш часто замечал в своих выступлениях и статьях, именно различия, а не сходства между американским и европейским землепользованием делают их сравнение столь поучительным [Gay 1907].