Из разломов тянулись струйки ядовитого дыма – тонкие бледные змейки извивались и растворялись в воздухе со зловещим шипением. Терпкий, кислый запах обжигал ноздри, будто нашептывая предупреждение: «Стой, не подходи».

Зеленоватый туман стелился по земле легкой, обманчиво спокойной вуалью. В некоторых трещинах скопились мутные лужи густой жидкости – вязкой и темной, словно прокисшее зелье. Пузырьки всплывали на поверхность и лопались с едва слышным шипением. Будто остатки проклятий закипали и умирали в этой тягучей жиже.

Девушка открыла глаза и тут же почувствовала, как воздух царапает горло. Она поднялась и огляделась – все вокруг казалось мертвым и заброшенным. Там, где накануне был пруд с зеркальной водой и цветущими лилиями, зияла глубокая пропасть, из которой струился холодный ядовитый туман.

На потрескавшейся земле среди кислотных испарений хаотично раскинулись кости – сотен, а может, тысяч существ. Одни останки лежали целыми скелетами, изогнутыми в мучительных позах, будто застигнутые в последнем безмолвном крике, другие были раскиданы повсюду, словно их разметало чудовищным порывом ветра или отбросила невидимая, неумолимая сила.

Среди костей виднелись черепа с огромными искривленными рогами, будто их хозяева являлись обитателями самых страшных кошмаров, и обломки гигантских позвонков, которые могли принадлежать древним змеям или крылатым исполинам.

Ай присела у одной из луж и провела крылом над ее поверхностью, стараясь не касаться жидкости.

– Остались лишь тени… и тлен, – прошептала она.

Лев подошел к краю пропасти, его когти заскрежетали по сухому камню. Он заглянул вниз, туда, где клубилась едкая, липкая тьма.

– Мы должны спуститься, – негромко сказал он. – Что бы нас там ни ждало…

Девушка подняла длинную, пожелтевшую берцовую кость и обмотала ее полоской ткани, смоченной мутной жидкостью из лужи.

Лев понял ее без слов. Он ударил когтем о камень, высек искру – пламя вспыхнуло, словно маленькое хрупкое солнце, озарив влажные стены и ступени, покрытые зеленой плесенью.

Девушка первой погрузилась в темноту провала. С каждым шагом воздух становился все плотнее, а влага густыми каплями оседала на коже. Свет факела дрожал и отбрасывал на стены тени, похожие на лапы и крылья невидимых чудовищ.

Муравей, сидящий на плече Девушки, поднял голову.

– Пещера… она дышит, – прошептал он.

Ай прижала крылья к спине и кивнула:

– Вы слышите?

Лев обернулся, и его глаза вспыхнули в свете пламени.

– Это не пещера, – спокойно произнес он. – Это утроба змеи.

Чем глубже они спускались, тем отчетливее ощущалось, что пещера наблюдает за ними. Влажные стены поблескивали и пульсировали, словно живые, и казалось, что темнота с каждой секундой становится плотнее, будто змея медленно сжимает свои кольца вокруг непрошеных гостей.

Муравей свернулся клубочком на плече Девушки и погрузился в свои мысли. Никто и подумать не мог, что в этот миг перед ним возник его дом. Лес, освещенный кристаллом, сиял мягким светом. Вокруг царило счастье, радость и тепло вернулись к каждому обитателю. Муравья чествовали как героя и спасителя.

– Нр-равитсяс-с то, что ты видишь, маленький воин? – прошипел голос, словно сам воздух превратился в змеиную кожу. – Ты можешьс-с остаться здесьс навсегда… Только отдай мне свою с-си-илу… Она такая с-сладкая… хочу… с-сильно хочу… Отдай… Я с-с-стану с-с-сильнее Дракона… Отдай…

Никто не заметил, как Муравей исчез с плеча Девушки, так же как никто не заметил, что на одном из поворотов Ай свернула в другой коридор и вышла к знакомому озеру с прозрачной, спокойной водой. Лунные лилии цвели белыми звездами на его зеркальной глади, а розовые лепестки кружились и опускались на поверхность, словно нежные воспоминания.