Она слегка повернула голову, приподняла наушник.

– Если бы мне нужны были советы по кардио, я бы спросила тренера.

Он усмехнулся. Не нагло. Не насмешливо. С какой-то странной, уставшей теплотой.

– Просто комплимент. У тебя отличная форма.

Спокойный голос. Без наезда. Он вернулся к своим гантелям, словно их разговор ничего не значил.

Клементина отвернулась. Но внутренний голос уже не заткнешь.

«Нет, черт возьми. Это не просто комплимент. Ты кто такой? Почему смотришь так, будто знаешь про меня больше, чем я сама?»

Она потянулась к весам. Но даже когда он повернулся спиной, ощущение прожигающего взгляда никуда не делось.

Гантели глухо стукнули о стойку. На секунду в глазах вспыхнуло раздражение.

«Да успокойся ты, Клем. Может, это просто паранойя? Грядут важные события, вот и сорвало крышу».

Она сделала глубокий вдох, вытерла лицо полотенцем. Краем глаза заметила движение. Мужик встал. Направился к выходу. Та же прямая спина. Напряженные плечи.

«Следит? Или просто случайность? Слишком много случайностей за это утро».

Он остановился у кулера. Налил воды. На секунду задержался. Посмотрел в сторону Клементины. Она сжала зубы и отвернулась, чувствуя, как кровь отдается глухим стуком в ушах.

Раздевалка.

Сумка шлепнулась на лавку. Она открыла шкафчик, вытащила бутылку воды. Глоток. Еще один. Холодная влага обожгла горло.

Хлопнула дверь.

Мужик прошел мимо раздевалки. Покинул зал.

«Все еще следит? Или нет?.. Слишком рано для выводов».

Она закинула сумку на плечо. Направилась к выходу.

Как выглядит стейк-хаус в деловом центре?

Приглушенный свет, бормотание ртов, которые жуют и договариваются о миллионах, редкий звон бокалов – напоминание: здесь место только для победителей. Аромат выдержанного виски и обжаренного мяса – словно демонстрация того, как пахнут деньги, подрумяненные на гриле.

Белоснежные скатерти, официанты в черных жилетах – фарс для богачей, которым плевать на меню. Главное, чтобы в бокале плескалось Domaine de la Romanée-Conti не моложе 2002 года или Macallan 25-летней выдержки, а мясо стоило дороже их эго.

Алекс сидел у углового столика, листал ленту новостей в ноутбуке и попивал содовую со льдом, будто пытаясь остудить мысли, прежде чем они выплеснутся через уши.

– Дерьмово выглядишь, – сказала Клементина вместо приветствия, садясь напротив.

– А вот и королева шипов, – бросил Алекс, сдвигая гаджет в сторону.

Клементина фыркнула и махнула официанту:

– Черный кофе. Без сахара.

Алекс выдохнул, подался вперед и развернул к ней экран ноута:

– Кто-то сливает акции Blackwood Group. Начали еще утром – и сразу крупными пакетами. Без участия кого-то из совета директоров тут не обошлось.

– Кто покупатели? – Клементина придвинула чашку ближе и напряглась.

– Ясное дело, не идиоты. Все через подставные компании и офшоры, чтобы выглядело чисто. После две тысячи восьмого[4] за такое можно нехилый срок схлопотать.

– Твои мысли?

– Пташки из Blackwood нашептали, что это Dominion Capital.

– Контора на коротком поводке у госструктур… Их крышует кто-то наверху и гоняет через них свои бабки.

Клементина сжала пальцы так, что ногти впились в ладони.

– Вот дерьмо. Госструктуры. Слушай, мне кажется, за мной следят. Надеюсь, это не связано с нашим «маленьким предприятием».

Алекс фыркнул:

– Давай без паранойи. Blackwood для них мелкая сошка. Такими компаниями они заедают основное блюдо.

Он сделал паузу. Взгляд стал серьезным.

– Скорее всего, всю эту историю провернул кто-то из совета директоров. Может, тот же, кто сливает акции. И да, этот кто-то мог нанять дуболома, чтобы присматривать за тобой и убедиться, что ты не выкинешь сюрпризов на финишной прямой. Ставлю все свои активы, что это наш старый добрый Джим Моррис.