— Хм… — Михайлов оценил мой наряд многозначительным взглядом, повел бровью. — А где хлеб, красавица?

Красная до мозга костей, я уже хотела под землю провалиться. Вот бывает ляпнешь что-то не подумав, а потом развивай свое вранье…

— Съела. Очень кушать хочется… — и быстро развернулась, чтобы бежать. Мне престарелых ухажёров и на работе хватало. — Ну, мне пора! Очень рада была с вами увидеться!

Тут меня нагло схватили за руку и притянули к себе:

— Куда же вы, голубушка? Разве я вас так просто теперь отпущу?

По телу прошла неприятная дрожь. Лицо скривилось, хоть я и очень пыталась казаться вежливой:

— Что значит, не отпустите?

— А то и значит, — Михайлов ловко обнял мою талию и потащил в противоположную сторону от той, в которую мне нужно было идти. — Напою вас, накормлю… А то вон какая худая! Двумя пальчиками могу вашу талию обхватить.

И, черт бы его побрал, он обхватил! Нагло и никого не спрашивая. Скрепя зубами, я боролась с желанием дать старому извращенцу по рукам.

— Давайте без рукоприкладства? — я мягко отстранилась.

— Что вы, Настенька! Я девушек не бью, — меня опять сжали, в этот раз еще крепче. — Только приятно им делаю!

— Мне пока не очень приятно! — я уже вовсю пыталась вырваться, а Михайлов буквально вжимал меня в свой огромный пивной живот.

— А мы ведь не в постели, — отчебучил тот, потом нагнулся к уху и «сексуально» добавил: — Пока еще…

— Знаете, — нервно оглядываясь по сторонам, я пыталась придумать, как избавиться от назойливого Валерия. Люди вокруг проходили мимо. Делали вид, что не видят, как меня насильно зажимает в объятиях какой-то дед. Даже охрана просто смотрела и глупо усмехалась. — Мне пора, наверное…

— «Наверное» — это не точно. А я точно знаю, что вам надо отужинать со мной. А потом и отблагодарить, конечно же! — наглый придурок громко рассмеялся мне на ухо. Просунув руки между нашими телами, я всеми силами пыталась отодвинуть от себя старика. Но где его сто килограмм и мои пятьдесят? И когда я уже совсем растерялась, Михайлов пошел в атаку: — Голубка, подскажи старику, какие у тебя трусики?

Что. За. Черт.

От шока услышанного я даже замерла. Прокрутила в голове сказанное… Увы, не послышалось. Вот тут внутри зародилась самая настоящая ярость!

— Знаете, Валерий Алексеевич, вы трусики моим увидите, только если платье на попе порвется. А это в мои планы воскресные не входило!

Вместо того, чтобы наконец-то отстать, тот расхохотался. Смахнул выступившие слезы, свободной рукой больно сжимая мое запястье. Чтобы не сбежала.

— Веселая ты, Настенька. Хорошо нам с тобой будет! Идем, не пожалеешь…

— Валерий Алексеевич… — застонав от бессилия, я уже не церемонилась в выражениях. — Может мне вам уходовые средства подарить?

— Зачем? — старик застопорился прямо перед входом в ресторан. — Я страшный такой по-твоему?

— Чтобы ушли быстрее! И оставили меня в покое! — грозно топнув ногой, я буквально приросла пятками к полу. Давая понять, что порог заведения не переступлю. Ради мести ректору не хватало мне еще не пойми с кем спать! — Вы прилипала. Если девушка говорит вам «нет» — это значит нет! Не «да»! Нет! Понятно?

Видимо с грозным начальником из налоговой так даже родная мать никогда не разговаривала. Потому что из старого извращенца он вдруг превратился в злющего демона с красными глазами и раздутым, как эго, пунцовым лицом.

— Ты вообще кто такая, малявка?! — сквозь зубы выплюнул тот. — Вообще не понимаешь, кому отказываешь? Да я тебя… Я тебя!..

И тут он в конец потерял связь с реальностью. Замахнулся с целью отвесить пощечину. Меня, которую никогда в жизни никто и пальцем не тронул, такой жест просто парализовал. Я могла блокировать удар. Могла выставить руку вперед. Но замерла и… Растерялась. Зажмурилась. И даже всплакнуть успела.