Порывисто выдохнув, я все-таки вложила пальцы в большую ладонь и сжала руку. Ректор вдруг побелел, но не отпустил меня, а лишь выпустил сквозь зубы странный свист.

Меня еще никогда не волновало чужое тепло так сильно, чтобы щеки наливались краснотой за несколько мгновений. Его запах, легкий мускат с корицей, тревожил до головокружения. Он влетел в нос и заполнил легкие, на языке появился солоноватый привкус. С трудом расцепив зубы, я подтянула юбку, чтобы не запутаться в ней туфельками, и сдержано-спокойно ответила, глядя в зеленые глаза:

– Ли-тэй Ренц спросите, что я здесь делаю. Она меня в это втянула без моего согласия.

Ректор сухо улыбнулся. Придерживая за локоть, помог выйти на сцену и добавил тихо, чтобы никто не услышал:

– Это ничего не меняет. Проверка состоится, пусть и не сейчас. Или ты сама признаешься, откуда у маленькой неопытной магички столько сил, или я все узнаю.

Столкновение наших взглядов совсем выбило из равновесия. Пальцы сжались в ладони ректора, а он шире заулыбался, а зрачки, глубокие, как ночь, расширились.

Оставалось только заполошно моргнуть и покорно склонить голову. Сдержать наплыв ужаса, что сковал плечи, получалось с трудом, но этот мужчина меня не сломит так легко. Я – дочь альфы, никому не позволю себя пугать или подчинять. Пусть проверяет, раз такой подозрительный! Но я обязательно что-то придумаю, чтобы этот ритуал пошел не по плану.

– Как вам будет угодно, ли-тэ, – проговорила уверенно и осторожно приподняла голову. Мне хотелось сжечь мужчину одним взглядом за то, что он продлевает мою агонию, не добивает.

Если инквизитор подозревает в маге оборотня, он никогда не тянет, достает кинжал и вонзает в сердце, потому что для него промедление – смерть. Перевертыши не будут ждать несправедливости, инквизиторы по праву мести – наши враги.

– Не признаешься, значит? – еще тише, около уха шепнул ректор.

Свидетели нашего короткого диалога – полтысячи студентов. Разве он не понимает? Они не разберут, о чем мы говорим, но слухи пустят, мол, ректор на первокурсницу глаз положил. Чего он добивается таким вниманием?! Это ведь запрещено!

– Проверка так проверка, – добавила я одними губами, чтобы невольно не быть услышанной и, присев в уважительном жесте, отошла к другим старостам.

Среди них оказалась Алисия. Она вздернула подбородок и отвернулась. Я на нее тоже смотреть особо не желала, так что пусть кривится кому-нибудь другому.

Ректор вернулся на свое место, сжал рукоять усиливающего голос артефакта, повернул немного голову в нашу сторону и сначала изучил каждого. Скользил взглядом, будто видел всех насквозь. По мне лишь мазнул и перевел глаза на другую старосту.

Я, пользуясь моментом, тоже разглядывала «коллег».

Рядом со мной стояла невысокая толстая девчонка с длинной русой косой, а чуть дальше, за мрачной Алисией, оказались два парня. Один с длинными золотистыми кудрями, что прикрывали багровые щеки, тот самый ненавистник перевертышей, а второй стриженый, с выбритым виском и нанесенным на него узором – так обычно делают боевики.

– Вас прошу остаться, – сказал в итоге ректор и быстро отвернулся, – остальные могут выйти на перемену и проследовать в аудитории по расписанию. Удачи вам в новом учебном году!

Пока студенты высыпали из актового зала, мое сердце билось в тревожной канонаде с разумом. Я знала, что ректор сейчас мне не угроза, чувствовала, но с другой стороны не могла понять, что ему нужно.

– Раз в неделю будем собираться, чтобы обсудить новости, – не поворачиваясь к нам, начал он. – Если что-то произойдет критическое, вы можете все передать через переписку старост на кафедру.