Звук доносился до него будто через вату, так что узнать музыку тоже не получалось. А главное, до сих пор такие покрытые шатром сцены опен-эйр, то есть установленные на открытом воздухе, он видел только на видеозаписях концертов западных рок-звезд. На заднем дворе Шуховки ничего подобного возникнуть сейчас никак не могло.

Митя сделал шаг в сторону скамеек и сцены, но видение растаяло, и реальность внутреннего двора с обшарпанным задним фасадом школы, жилым семиэтажным зданием в трещинах и сараем Минобороны, разрисованным граффити, снова обступила его.

Какое-то время Вихров еще стоял, задумчиво всматриваясь в темный вечер ранней московской весны. Похолодало.

В кабинете Вихрова раздался стук в дверь.

– Зайдите! – привычно крикнул Митя, не поднимаясь из-за стола.

Посетители случались разные, встречать требовалось не каждого, а когда без предупреждения заходят незнакомые люди, то и вообще скакать ни к чему: может, они пришли что-то продать – такое бывало, – так их можно развернуть к выходу, не вставая.

Митя взглянул на входящих – в этом случае было что-то другое. В кабинет зашла женщина средних лет с цепким взглядом и кожаным портфелем. Следом шел молодой человек в куртке, в руках у него был плащ – судя по цвету, он принадлежал его спутнице.

Юноша встал у двери, расставив ноги, будто охранник, а женщина уверенно подошла к директорскому столу. Эта диспозиция показалась Мите странной. Судя по всему, женщина была главной.

– Слушаю вас, – Митя встал и изобразил приветливость.

– Дмитрий Сергеевич, если не ошибаюсь? – обратного дружелюбия не последовало.

Митя насторожился и кивнул.

– Мы из КРУ. Пришли провести проверку прошедших во флигеле ремонтных работ.

Если бы Митин внутренний слух транслировал наружу возникающие в нем звуки, все бы услышали распевный присвист. Как расшифровывается КРУ, Митя знал – контрольно-ревизионное управление. Судя по лицам, намерения, по крайней мере у женщины, были серьезные. Для Вихрова это была первая проверка его деятельности как директора Шуховки. Варшавский ни о чем подобном ему не рассказывал.

Тем не менее как себя вести с проверяющими, Вихров приблизительно знал. Во время его работы замом Варшавского в школу приходила какая-то проверка из Управления культуры, и все бегали с высунутыми языками уже за день до ее прихода. Что именно проверяли, он не помнил, но обхаживали проверяльщиков усердно: кивали и улыбались в нужное время, и стол накрыли, и с собой – «Ну, что вы, что вы, ха-ха…» – снабдили сумкой.

Глядя на вошедшую дамочку, Митя в долю секунды уловил, что она ждет от него похожего «правильного» приема, а молодой ассистент был у нее на подхвате – мог не только подержать папки с документами, но и сумки помочь поднести, если что.

Вторая доля секунды ушла у Вихрова на то, чтобы решить, что с ним этот номер у них не пройдет – дырку от бублика они получат, а не «прием с леденцами». Да и вообще, с какого перепуга он должен тратить время на эту парочку?

– Вы присядете или сразу пойдете смотреть? – махнул рукой Митя, одновременно предлагая даме стул, а стоящему у дверей молодому человеку – место на диване около стены. Молодой человек кивнул и остался стоять, а дама заняла стул с видом хозяйки положения. Митя отметил этот нюанс и подумал: «Черт, действительно пахнет потерей времени… Ну а, собственно, почему я должен в этом участвовать? Это же не моя – их работа».

– Там все открыто – пожалуйста, смотрите… Кстати, а что вы будете проверять?

– А мы уже мельком прошлись и знаем, что проверять, Дмитрий Сергеевич. Вы не могли бы нам предоставить документы по ремонту: договор, акты выполненных работ, метраж и карту укладки мрамора?..