– Адик, ты эту фразу играешь как попало, без головы. Как вышло – так и ладно! А ее надо выстроить так, как ты ее слышишь, с движением к смысловой ноте, как тебе хочется, чтобы она зазвучала! – Митя жестикулировал и смотрел на ученика, сидевшего за роялем.

Обычно он проводил уроки прямо у себя в кабинете. Класс Вихрова так и оставался небольшим, всего два или три ученика: увеличить его директор Шуховки уже не мог себе позволить из-за хронического дефицита времени.

Иногда Мите казалось, что, занимаясь в основном делами школы, а не собственной исполнительской и педагогической карьерой, в своей жизни он проходит мимо чего-то очень важного. А иногда он ловил себя на мысли о том, что ничего важнее дел школы у него нет. Сомнения по этому поводу не оставят Вихрова даже через двадцать пять лет.

– Дмитрий Сергеевич, я слышу, как мне хочется, но пальцы-то про это не знают, они сами…

– Пальцы… Плечи опусти – свободной рукой и пальцами легче управлять! А кисти наоборот… Нет… Да, вот так.

Митя задумался, сколько раз в жизни слышал совет про плечи от своих педагогов и сколько раз уже дал его собственным ученикам. Правильная постановка – одна из самых важных вещей для инструменталиста. Правда, Гульд вот с весьма странной постановкой, но все равно стал одной из икон современного пианизма.

Ведь правильно поставить ученику руки – лишь одна из задач, которые должен решить педагог. Главное – мозги в порядок привести. А в одиночку сделать это не всегда удается – важна среда, окружение, в котором находится будущий музыкант.

Вот, наверное, что такое русская школа – творческий подход, передача образа, внутреннего содержания музыкального произведения, высокие требования к его техническому воплощению и, конечно, атмосфера, которая формировалась десятилетиями и которую невозможно воссоздать нигде. И вот что такое Шуховка.

В дверь кабинета постучали.

– Так, Адик, давай, на сегодня все… Зайдите!

На пороге появились двое молодых мужчин в драповых куртках.

– В следующий раз приноси мне оба эти этюда и гаммы тоже – технический зачет скоро, ты помнишь?

Ученик с грустью кивнул, взял ноты и начал убирать их в полиэтиленовый пакет.

– Здорово, мужики! – Вихров пожал руки вошедшим. Они были немногим старше директора, но Митя не выглядел на свои тридцать семь, и казалось, что он намного моложе.

– До свидания, Дмитрий Сергеевич!

– Давай, Адик, я тебя в пятницу жду.

Дверь за учеником закрылась.

– Значит, так, я посмотрел ваши предложения…

Пару недель назад Вихров наконец нашел строителей, которые согласились построить переход между основным зданием Шуховки и отремонтированным флигелем.

Весной 1992 года он решил, что флигель и основное здание нужно соединить переходом: педагогам и детям будет удобнее, если во флигель они смогут попадать не только с улицы, но и по внутреннему переходу. А чтобы не загораживать пожарный проезд во внутренний двор, переход нужно было построить на уровне второго этажа.

Поиск строителей занял некоторое время, но в конце концов увенчался успехом. По предварительным прикидкам, за лето можно было управиться, и директор рассчитывал, что переход будет готов к осени.

Десять дней назад строители принесли Вихрову инженерные расчеты и перечень необходимых материалов для строительства. Но Митин характер не позволял ему верить на слово кому бы то ни было, поэтому он оставил бумаги у себя и договорился о новой встрече. А сам снова сел на телефон, нашел по знакомым хороших инженеров, отнес им все эти бумаги и получил независимую оценку и консультации.

– Проходите, проходите, присаживайтесь.