Костюмерша, тетка по натуре добрая, но боявшаяся любых неприятностей как огня, подумала, пожевала губами, вздохнула.

– Ладно, Люська. Я счас уйду, а потом приду через пятнадцать минут и дверь запру. Успеете?

– Успеем! Спасибо, Полин-Митревна!

– Спасибо… Спасибо на хлеб не намажешь. С тебя пряничек, Люська.

Это был такой театральный пароль: «С тебя пряничек». Подразумевать он мог что угодно. В данном случае – ничего, это Полин-Митревна обычно угощала Люсю и ее сестренок то пряничками, то конфетками.

И Люся понеслась обратно за мамой. Пока ее не было, к маме пристроилась еще какая-то мадама в шляпе и с ней – взрослый мальчик. Оказалось, с маминой работы, можно даже сказать, ее начальница. Пришли на лишний билетик. А никаких лишних билетиков и в помине нет. Пришлось Люсе тащить их за собой, и мадаму эту, и ее сынка. Почти бегом они бросились к задней двери. Оттуда Люся повела свой отряд на второй этаж: лестница… коридор… Надо торопиться, спектакль уже начался. Люся махала рукой своим спутникам: «Давайте, давайте, не отставайте!» – и неслась вперед. Коридор вывел их на сцену. Да-да, прямо на сцену. Но сбоку, в кулисах. Из зала их было не видно, а вот артист, дядька в классической для мима полосатой майке-тельняшке, очень удивился. Сквозь его белый грим было заметно. Он даже бормотнул что-то, хотя в пантомиме слова не полагались.

На сцену выходили две ложи. Та, что справа, если смотреть из зрительного зала, была просто ложей, там сидели зрители. А вторая считалась «правительственной», билеты в нее не продавались, и со стороны зала она всегда была заперта. Зато со стороны сцены ложа закрывалась на простой откидной крючок. Именно сюда, Люся и вела свою команду. И вот они, как воры, наконец, пробрались в «правительственную» ложу и устроились там на «правительственных» стульях.

Люся всегда знала, что будет артисткой.

А кем еще? Что она зря что ли столько лет ходила в кружок в ДК Профсоюзов? А в школе? Как только Эля и Ленуся пошли в школу, пятиклассницу Люсю назначили вожатой первоклашек. И она организовала театр. Не настоящий, само собой, куда малышне – кукольный. Сами делали кукол для «Теремка». Сначала лепили головы из пластилина: медведь, зайчик, лисичка и остальные. Потом обклеивали эти болванки мелкими обрывками мокрой газеты, сверху – кусочками белой бумаги. Это называлось «папье-маше». Потом аккуратно разрезать эту голову бритвочкой. Вытащить пластилин, и снова склеить уже пустую. Раскрасить. Сшить «тело» куклы, то, что будет надеваться на руку. Тут очень пригодились лоскутки, натащенные Люсей из театральной костюмерной.

В общем, несколько лет Люся летела к своей цели, сверкая звездой на школьных подмостках и в кружке дома культуры.

И вот, благополучно закончив школу: никаких троек, только четверки и пятерки, она едет в Ленинград поступать в театральное училище. Ленинград – самый лучший город на свете. Сколько раз они приезжали сюда на экскурсии с классом. Автобусом. Рано утром выезжали, три часа в пути, потом Петродворец или Пушкин, вечером – в театр. Ну еще обязательно в гастроном какой-нибудь большой: всем же дали денег на колбасу и сыр. А еще можно купить пепси-колу или фанту. Фантастика!

Ей до сих пор не нравится вспоминать этот день. Этот экзамен. Полное фиаско. Она была абсолютно уверена в себе, точно знала, что поступит. И стихи выучила так, что от зубов отскакивало, и станцевать могла вполне прилично: у них во Дворце Профсоюзов был преподаватель сценического движения. Дядька, правда, даже не второй свежести, но двигался, и их учил двигаться так, как на сцене полагалось. Выступила она здорово. И не стеснялась. Никакой зажатости.