Эмма, желая проявить любезность, заметила:

– Он потрясающий, чувствуется, что здесь вложена душа. Мне всегда нравилось ухаживать за растениями, но, конечно, такого масштаба у нас никогда не было.

– О, ты тоже любишь садоводство? – с лёгким удивлением спросила мать, но её тон остался холодным.

– Да, с детства. У нас сад совсем небольшой, и мне всегда нравилось помогать родителям ухаживать за цветами, – ответила Эмма, испытывая лёгкую неуверенность, словно её слова казались здесь не совсем уместными.

Они вышли на террасу, с которой открывался вид на благоустроенный сад. Эмма невольно задержала дыхание, любуясь красотой.

– Всё это требует немалых усилий и затрат, – заметил отец, глядя на Эмму поверх очков, затем повернулся к саду. – Но, впрочем, это того стоит. Мы привыкли к качеству в любом деле, и в садоводстве в том числе.

Эмма кивнула, не зная, что ответить. Казалось, её взгляд и слова взвешивали и оценивали на скрытых весах, и это её смущало. Она чувствовала себя не в своей тарелке, но старалась скрыть это. Адам, уловив состояние, мягко прикоснулся к её руке, чтобы поддержать.

– Эмма – удивительная девушка, – сказал он, с теплотой глядя на неё. – Она всегда вдохновляет меня на то, чтобы двигаться вперёд. Думаю, что с ней моя жизнь станет ещё лучше.

– Что ж, это замечательно, Адам, – ответила мать, хотя её улыбка была слегка натянутой. – Приятно видеть, когда наши дети находят своё счастье.

– Безусловно, – добавил отец, и его взгляд снова обратился к Эмме. – Нам бы хотелось узнать больше о тебе. Откуда ты родом? Чем занимаются твои родители?

– Мой папа – военный, а мама – домохозяйка, – ответила Эмма, стараясь говорить уверенно, хотя видела, как мать Адама опустила взгляд, словно обдумывая её ответ.

– Интересно, – заметила мать, поправив кольцо на руке. – Сейчас так редко встречаются люди, которые остаются верны семейным ценностям. Мне всегда казалось, что женщины должны стремиться к саморазвитию и карьере.

Эмма снова почувствовала себя неловко, но попыталась не подавать вида.

– Моя мама всегда поддерживала нас с отцом, и я восхищаюсь её заботой. Думаю, это тоже своего рода саморазвитие, – ответила она, заметив, как мать Адама чуть приподняла брови, словно ответ её удивил.

Разговор прервался, когда на террасу вышла пожилая женщина в белом фартучке с подносом, на котором стояли красивый фарфоровый чайник и чашки. Она кивнула в знак приветствия и поставила его на стол.

– Чай подали как раз вовремя, – сказала мать и жестом пригласила всех к столу.

Эмма неловко улыбнулась и присела на краешек стула, стараясь выглядеть спокойно. Адам сел рядом, незаметно касаясь её руки, словно подбадривая. Он понимал, что атмосфера напряжена, поэтому пытался смягчить её, хотя и сам выглядел немного скованным.

– Знаете, Эмма очень ждала этой встречи, – начал он с тёплой улыбкой, словно надеясь, заразить ею родителей. – Я уверен, вам понравятся её искренность и доброта. Она – невероятный человек.

– Как приятно это слышать, – ответила мать, придвинувшись ближе к столу, чтобы разлить чай по чашкам. – Адам рассказывал о тебе, Эмма, но всегда хочется услышать всё из первых уст.

– Конечно, – ответила Эмма, стараясь держаться спокойно. – Мне очень приятно быть здесь и познакомиться с вами лично. Адам и мне о вас говорил, и я, действительно, очень рада нашей встрече.

– Прекрасно, – коротко заметил отец, не делая усилий поддержать беседу. Его взгляд задержался на Эмме, изучая её чуть дольше, чем нужно.

– А ты любишь чай, Эмма? У нас здесь привозной, выдержанный. Мы всегда стараемся выбирать только лучшее во всём…