Отбросив ручной пулемет, скорчился на коленях Шерстяной, один из дембелей. Широко открытыми глазами наблюдал, как неудержимо растекается горяче-красное под простреленным бронежилетом. Ни слова не говоря, посмотрел Пашке прямо в глаза и упал лицом в чеченскую жижу, дрогнув телом несколько раз.

– К стене, Пашков! – бесцеремонный удар отбросил Пашку к стенке, – вверх смотри.

Замок, прижавший к укрытию, подобрал РПК с убитого и быстро вернулся. На свирепом всегда лице Пашка увидел доселе невиданное – слезы в глазах Замка. Тот смахнул их рукой, заметив взгляд своего солдата.

– Надо же, бля… – в его горле что-то глухо клокотнуло. Махнув рукой, двинулся к тому месту, где парни уже подошли к самому входу, тесня бандитов внутрь. Пашка побежал за ним, кинув последний взгляд на Шерстяного. Эмоций не было. Не до того… Вспомнил только, что Шерстяной пробивал с кулака очень сильно. Очень сильный удар был у деда. Даже сейчас проломленная грудина болит…

У входа несколько спецназовцев отстреливали верхние этажи, откуда велась по группе интенсивная стрельба. Один из сержантов лег на спину, сосредоточившись только на этих окнах.

– В соседнем здании снайпер! – крикнул он Ротному, – и сверху нормально палят, аккуратнее… Это третий, пятый и два верхних этажа! Снайпер – четвертый и пятый этажи, гуляет по окнам, не очень прячется. Никакой… Можно потом будет поохотиться…

Ротный быстро осмотрелся, мгновенно оценив обстановку.

– «Шмель» давай, – потребовал у Андрюхи, тащившего за спиной сдвоенный огнемет. Тот быстро скинул с плеч тяжелый груз. Несколькими движениями Ротный разъединил трубы и приготовил один «Шмель» для стрельбы, второй кинув Замку.

У входа продолжалась ожесточенная перестрелка, усиливающаяся то с одной, то с другой стороны. Бойцы не могли зайти внутрь, боевики не собирались их туда пускать, простреливая широкий проход. Закинутые внутрь гранаты не решали проблемы – видимо, укрытия обороняющихся были достаточно надежными.

А за стеной, откуда только что ушли, огонь напирал, превращаясь в сплошную оглушающую трескотню. По всей видимости, к боевикам подошла еще подмога. Угол, за которым залегли Летеха со Старшиной, на глазах превращался в изрубленный хлам. Словно выедался огромной и к тому же невидимой страшной крысой – уже проглядывались сквозь пустую черноту внутренности завода, торчали в разные стороны куски отстреленной арматуры. Не выдерживая такого напора, небольшая группа прикрытия отползала все дальше и дальше. Земля перед ними и дальше по открытому пространству была просто изрыта тысячами пуль, чудом не нашедшими живую цель.

– Не удержим, – услышал Пашка крик Летехи позади, – надо заходить! У нас половина уже пошла в обход, ждите их со своей стороны, с того угла. Заходим, заходим, а то все!..

После известий о том, что боевики вот-вот стянут кольцо вокруг группы, бойцы лихорадочно усилили огонь, подойдя вплотную к входу. Обороняющимся пришлось уйти вглубь завода, кто не успел этого сделать сразу, остался лежать у входа.

Ротный перекрывал своим командирским голосом всю эту адскую какофонию. «Шмель» уже покоился на его плече, готовый к своему единственному выстрелу.

– Соловей, на секунду выходим, делаем выстрел! Восемь гранат в разные углы!.. Все остальные разом на штурм, внутрь! Все! Задние остаются прикрывать вход, другие чистят первый этаж и занимают все проходы ко второму! Соловей, пошли!!!

Слез на лице Замка уже не было. Может, и показалось тогда… Он кивнул Ротному со своим неизменно мрачным видом.

И тут Пашка уловил вспышку огонька со здания напротив, стоящего уже в другом квартале, и сразу над головой чавкнула пуля, хлопнув в стену и осыпав его белым крошевом.