Парень выглядел уставшим. Темные волосы были взъерошены после волейбольного матча, а глаза слипались, будто они не могли выдержать нагрузки прошедшего дня.

– Обидно и грустно пропускать оставшуюся часть турнира. Впереди еще два матча с третьим и четвертым курсами. Но на них я не попаду.

Валери кивнула, поджав губы.

– Присутствовать на игре в качестве зрителя – это классно, – пыталась приободрить его студентка. – Смотреть матч тоже бывает интересно.

– Да, я наблюдал за твоей живой реакцией. Рад, что тебе понравилась сегодняшняя игра.

– Ты отлично сыграл. Вся команда выложилась на все сто процентов.

– Как выяснилось, все было для тебя, – хмыкнул Новак, опуская глаза в пол.

– Что ты имеешь в виду?

– Эрик Талбот посвятил эту победу тебе, – напомнил он, улыбаясь во весь рот. – Уже забыла?

– Такое сложно забыть…

– Эрик считает, что команда – это он, – недовольно пробубнил второкурсник, качая головой. – Вечно все достижения присваивает себе и говорит от лица всех игроков.

– Почему вы позволяете ему это?

– Долго рассказывать, – отмахнулся Роберт, почесывая затылок. – Все, что тебе следует знать: он не считается с мнением других.

Иностранка внимательно слушала.

– Валери, советую быть с Талботом поосторожнее. Ему нельзя верить.

Она промолчала.

– Но в одном я все-таки согласен с Эриком: твое присутствие на игре помогло нам победить. Ты украсила собой этот матч.

Валери почувствовала, как сердце ускоряет свой ритм, щеки полыхают от смущения, а по телу разносится тепло.

– Я пойду, – сказал он. – Спокойной ночи, Валери.

– Спокойной ночи, Роберт.

Валери широко улыбнулась, обнажая ровный ряд зубов. Роберт улыбнулся в ответ.

Новак развернулся и направился к лестнице. Он торопливо поднялся на второй этаж и зашел в комнату. Бросив на кровать сумку и рюкзак, он пошел в душевую.

Сегодня водные процедуры заняли больше времени, чем обычно. Новак тщательно умылся, вышел из душевой кабины и встал перед зеркалом, рассматривая себя.

Многие девушки считали Роберта привлекательным. Его кожа была бледной, но на щеках виднелся румянец, что придавало ему здоровый и энергичный вид. Волосы каштанового оттенка, густые и слегка волнистые, аккуратно подстриженные и уложенные, обрамляли его лицо.

Глаза Новака притягивали взгляд глубиной карего цвета, а брови – густотой. Они подчеркивали его изящные черты лица. Нос у него был прямой и аккуратный, а губы – полные и естественно розовые, часто украшенные натянутой улыбкой.

Роберт обладал подтянутой фигурой, что являлось следствием регулярных физических нагрузок. Его тело украшали несколько шрамов, которые достались ему в детстве во время прогулок с тогдашними друзьями.

Он переоделся в чистую белую футболку и штаны.

Три часа он не мог уснуть, размышляя о предстоящих волейбольных матчах, на которых ему не суждено сыграть. Мысли о том, что он будет всего лишь зрителем, терзали его, и он чувствовал, как внутри нарастает недовольство.

Роберт злился на Эрика. К слову, тот так и не извинился за то, что сбил его с ног. Новак не был уверен в том, что будет продолжать молча терпеть выходки Талбота.

Талбот раздражал всю команду своим постоянным стремлением присваивать себе чужие успехи. Каждый из игроков видел и понимал, что Эрик плохо играет в волейбол, но никто не решался открыто сказать ему об этом. Даже тренер замечал его недостатки, но выгнать непутевого игрока из команды он не мог. Отец Талбота состоял в попечительском совете университета и регулярно спонсировал нужды учебного заведения, что оставляло тренеру руки связаными. Сокомандники тоже не высказывали претензии Эрику в лицо, страшась возможных проблем с руководством и преподавателями.