Время шло, а Эфир всё никак не появлялся. Это настораживало Даниела – он закончил патрулирование в то же время, что и вчера, значит, прийти на место встречи должен был тогда же. Он ещё раз перепроверил адрес; они договорились встретиться возле дома с ржавыми воротами, у которых росла полусухая осина. Вот и забор, и отломанная ветка… Нет только Эфира.

Даниел не собирался отступать. Он прислонился к дереву и принялся ждать. Рюкзак неприятно тянул плечи, но снимать его Даниелу не хотелось.

Он не знал, сколько времени прошло, когда из-за спины бесшумно вышел Эфир. Даниел вздрогнул – он не ожидал, что мужчина будет подкрадываться.

– Виноват, задержался, – быстро сказал Эфир. – Всё же решился?

– Надеюсь, не пожалею, – Даниел оттолкнулся от дерева и шагнул к нему.

– Кто знает.

Эфир, не останавливаясь, направился вдоль улицы, обходя лужи и ямы. Даниел тоже старался не промочить ботинки, ведь путь предстоял неблизкий. Однако предвкушение, смешанное с настороженностью, мешало думать о приземлённых вещах. Все мысли вились вокруг трибы, которая ждала Даниела где-то впереди.

Из города они вышли быстро – всего через пару кварталов постройки начали редеть, через четыре они и вовсе стали больше напоминать временные бараки и убежища. Вскоре Даниел и Эфир оказались на пустыре, заросшем низкой сухой травой.

Юноша был здесь всего несколько раз в жизни: он редко выходил из города, только вместе с отцом в глубоком детстве. Однако место было ему знакомо. Если идти прямо, то километров через семьдесят можно выйти к Восточно-Атлантическому океану.

Насколько далеко находится триба? Вряд ли слишком близко, однако в ближайшем радиусе ей тоже места не было. Да и Эфир не был похож на человека, который отправляется в дальнюю дорогу – в этом случае даже самый морозоустойчивый человек не стал бы надевать лёгкую ветровку.

– У вас все имена связаны с космосом? – спросил Даниел, глядя себе под ноги.

Несколько секунд молчания заставили его ощутить неловкость. Неужели он сказал что-то не то?

– Как ты понял, что имена связаны с космосом? – спросил Эфир вместо ответа.

Даниел неловко поправил постоянно сползающую лямку рюкзака.

– С Атрией понятно, это ведь одна из ярчайших звёзд на небе, – осторожно ответил он. – А вот ваше имя можно трактовать по-разному, поэтому я не мог отнести их к серии. А потом вы с Совой говорили про Альтаира, и это тоже звезда. Тогда я и подумал, что ваше имя может означает концепцию светоносного эфира. Хотя ею никто давно не пользуется, название на слуху.

– Неплохо… В самом деле, многие выбирают имена, связанные с космосом. Уж не знаю, почему, может, просто так нравится или это уже такая устоявшаяся традиция. Поначалу я сменил имя, когда окончательно покинул цивилизацию, чтобы нас с женой больше ничего с прежней жизнью не связывало. Потом назвали космическими именами детей. А остальные наши товарищи и единомышленники как-то подхватили. Но, кстати, у двоих из трибы имена другие. Ты тоже можешь оставить своё или выбрать, какое нравится.

Даниел задумчиво кивнул. Новая жизнь – новое имя, идея интересная. Но это имя дали ему родители, правильно ли будет от него отказаться?

«С другой стороны, – подумал Даниел, – почему я не могу выбрать для себя новое имя? Выделяться не слишком хочется, да и морально будет легче».

Он тут же вспомнил, как много лет назад они с отцом лежали на редкой, чахлой траве и разглядывали небо, усыпанное звёздами. Даниел мечтал когда-нибудь увидеть их поближе и был уверен, что если станет лётчиком, как отец, то однажды даже заберёт парочку домой.

«Смотри, видишь большую белую звезду? – спросил тогда отец, указывая куда-то в небо. – Это Сириус, белый карлик. Это очень важная звезда, запомни её хорошенько. Когда-то давно моряки и путешественники определяли по ней стороны света. Она всегда указывает на север. Рядом с ней, тоже яркий, горит Процион. Отсюда ты не увидишь разницы в цвете, но он жёлтый. А замыкает треугольник красная звезда Бетельгейзе, но тебе она тоже кажется совсем светлой».