– Вот ты долбодятел, – Ветер ржёт как конь, сука. – Да это её брат по тётке!

– Какой брат? – голос садится, а мозг виснет от новых данных.

– Обычный, – не переставая ржать, Ветер поднимается с пола и протягивает мне руку, помогая встать.

– Это что значит? – я смотрю на него, а в мыслях уже скручиваю это лгунью и утаскиваю куда-нибудь. – Стоп, а девочка?

– Это девочка её, – улыбка Ветрова становится теплее.

У него самого дочь, которую он воспитывал один после смерти первой жены. У его Любы тоже была непростая жизненная история до того, как они схлестнулись с Ветром.

– Ах ты…

В глазах темнеет, а резкая боль, что пронзает нос, вырывает из меня стон.

– Да чтоб тебя! Ты охренел?! – ору я на Ветрова, который встряхивает рукой.

– Ты у нас немного идиот, когда тебя кроет, Дикий. Так что проспись, а завтра уже будешь всё выяснять, – он постукивает меня по плечу, а после помогает дойти до ванной.

– Вот же семейка у вас! Одна глаз чуть не лишила, второй – нос ломает.

В зеркало вижу отражение улыбающегося Ветрова.

– Ну кто-то же должен тебе мозг вставлять. Да и теперь я могу идти спокойно домой. Наставление своей любимой девочки я выполнил.

– Каблук, – злюсь на друга, а тот только снова ржать начинает.

– Конечно! Смотри и учись, Дикий.

Ветров уходит, а я смотрю на своё отражение и лыблюсь как дебил. Кажется, кто-то решил играть нечестно. Хотя вот всё же непонятно, откуда малышка у Цветаевой.

Прижимаю к себе доченьку, а у самой в груди сердце не перестаёт оглушающе грохотать. Димка сидит напротив и сверлит меня злым взглядом, но молчит.

Как он меня затащил в комнату, не помню. Точнее, шла как робот, продолжая прижимать к себе Сашу. Но стоило нам войти и закрыть за собой дверь, как дочка начала капризничать.

Сашенька всегда чувствует моё настроение. И сегодня не было исключением. Я попыталась успокоиться, выровнять дыхание. Старалась улыбаться ей, но всё без толку. Пока Димка не забрал её и не унёс в ванную.

Мне хватило этого времени, чтобы хоть немного успокоиться и принять тот факт, что я не смогла полностью избавиться от Германа.

И вот сейчас, сидя на кровати, я пытаюсь вспоминать слова психолога. Ульяна мне очень хорошо помогла, жаль ненадолго. Но все наши разговоры и её наставления я заучила.

Первый сексуальный опыт у женщины очень важен. Он даёт толчок на всю остальную половую жизнь. И то, что у меня он был слишком болезненным, да ещё и приравнивался к изнасилованию, сделало меня той, кем я стала.

Папа часто называл меня в детстве нежным цветочком. Жаль только, что прожил он совсем немного. А мама просто забила на меня, когда папы не стало. Если бы не дружба с Любой и Ларой, хоть мы и разного возраста были, я бы не справилась.

– Всё! Я звоню Марату и Гоше! – решительный голос Димки вытаскивает из раздумий, запуская во мне новую волну паники.

Марат и Гоша – старшие братья Димки и мои. И пускай они больше похожи на своего отца внешне, а сейчас, когда отрастили чёрные бороды, то и вообще вылитые бандюки, но за свою семью они головы открутят любому.

Не дай бог, чтобы ещё и они сюда явились!

– Что? – пищу я, но быстро останавливаюсь, так как Сашенька спит у меня на руках.

– А то! Это же он заделал тебе ребёнка, так? Этот пижон в костюмчике, что был в саду, – вот сейчас даже не скажешь, что Димке меньше тридцати, совершенно не уступает своим братьям.

– Дима, успокойся, – прохрипела я. – Никому не надо звонить. И вообще, с чего ты взял?

– Алла! – Димка повышает голос, но быстро осекается. – Я хоть и младший, но не идиот, – и глазами показывает на спящую доченьку. – Или ты думаешь, их сходство только я заметил? Почему-то мне кажется, что те, кто вас знают, заметили его сразу.