Я дошла до небольшой прогулочной площадки рядом с торговым центром: по бокам зеленые островки, засаженные какими-то местными стелющимися кустарниками, а в середине развесистое дерево, вокруг которого удобные деревянные скамейки. Сев под это дерево, я достала письмо.

Александра,

прости, что приходится подключать тебя к моим проблемам. Я знаю, что ты не хотела иметь с нами ничего общего, но Андрюши нет, и больше обратиться мне не к кому.

Я простудилась весной прошлого года, простуда тянулась очень долго, и тогда мне сделали анализ крови. Оказалось, злокачественное заболевание. Вот тогда Андрей и примчался ко мне. Я не знала, что он сам болен, клянусь тебе! Я бы никогда не сдернула его, если бы знала. Он мотался здесь по всем врачам вместе со мной, искал способ, как меня вылечить. Уезжая, взял слово, что я незамедлительно лягу в больницу и начну терапию. Обещал, что через пару недель закончит все срочные дела по работе и будет со мной, пока я не поправлюсь. А потом его не стало.

Я не пошла лечиться. Врачи уговаривали, но я не согласилась. Можешь считать это отложенным самоубийством, но теперь это уже совершенно не важно. У меня было несколько месяцев, и я завершила все свои дела, во всяком случае, те, которые могла.

Квартиру я оставила тебе, хотя понимаю, что ты ее, скорее всего, продашь. Не сделала этого сама, потому что мне надо было где-то жить, а еще потому, что не смогла решить, что делать со своими работами. Я просто не смогла собственными руками выбросить их на помойку, прости. Возможно, у тебя это лучше получится. Но можешь продать квартиру со всем содержимым, пусть новые владельцы выбросят все. Я не буду к тебе в претензии ни за какое твое решение. С деньгами тоже можешь сделать все, что считаешь нужным, меня это не касается.

Вот теперь о самом главном. Я очень прошу тебя похоронить меня рядом с Андреем. Не здесь, не рядом с мамой, а рядом с ним. Мой прах хранится в крематории. Спроси у адвоката, он организует его выдачу. Не нужно никаких похорон, просто закопай меня там, где лежит мой брат. Или развей прах над его могилой. Мне все равно, что ты сделаешь, но я верю, что ты выполнишь мою просьбу.

Спасибо, и прости, что не смогла стать тебе другом.

Елена.

Я перечитала Ленино письмо несколько раз, мне все время казалось, что я опять не все поняла в нем. Странно устроена жизнь: считаешь, что все в ней просто, что черное – это черное, а белое – белое, что этот человек друг, а тот – однозначно враг. И вдруг выясняется, что ты все понимал не верно, что видна была только верхушка айсберга, а ты даже не потрудился заглянуть, что там, под толщей воды.

Как мог мой муж не броситься к сестре, узнав о ее смертельной болезни? Разве он думал в этот момент, что и сам нездоров? Я винила ее за эгоизм, его за глупость и легкомыслие. Я, как всегда, даже не спросила, зачем он едет, что там опять случилось. Я по определению считала, что это ее прихоть, каприз, желание мне досадить и показать, что она для него важнее. И кто из нас после этого был эгоистом?

Я знала, насколько сестра важна для него, но мне казалось, что женившись, он сделал свой выбор, что привязанность к ней должна остаться в прошлом. И меня страшно злило, что этого не произошло. Злость – не лучший советчик. Теперь понятно, что я сознательно заставила его закрыть от меня часть своей души, причем столь важную для него. А ведь я считала, что люблю его. Теперь я в этом уже и сама сомневалась.

Ее письмо было очень сдержанным, почти деловым. Но за этими короткими предложениями скрывалась такая боль!

«Больше обратиться мне не к кому». Инициатором переезда в Израиль была ее мать, у которой в этой стране жила бездетная и овдовевшая сестра. Свекровь вбила себе в голову, что они должны быть рядом, чтобы помогать и поддерживать друг друга. Андрей пытался отговорить ее, но тщетно. А Лена все всегда делала так, как ей говорила мать, неважно, нравилось ей это или нет.