Каин вновь поднялся из кресла, подошел к Блаватской и встал на одно колено. Взяв её руку в свои, поднес тонкие холодные пальцы медиума к своим губам и поцеловал.

– Елена, вы сделали для меня много больше, чем я планировал получить! Я ваш вечный должник. Если вам когда-нибудь понадобиться моя помощь – можете смело рассчитывать на меня!

Наши дни.

СИЗО №…

– Итак, у меня появилась цель, – продолжил рассказывать Каин, – найти старый манускрипт из тибетского монастыря.

И как, удалось? – поинтересовалась Ольшанская.

– У-у-у, это целая история… Кстати, последствия её тебе хорошо известны. – Каин указал на лежащую на столе копию дела из московского архива.

– Дело коллекционера Лопухина? – догадалась Ольга.

– Оно самое, – кивнул Ванька.

– Так Лопухин – русский, а документы, как сообщила Блаватская, из монастыря утащил какой-то немец. Да и со сроками что-то не растет…

– Да все срастается, Ольга Васильевна. Покинув Тифлис, я с головой окунулся в поиски этого Рудольфа. Завел знакомства в среде коллекционеров, посещал аукционы, на которых сбрасывали подобный хабар. Я даже познакомился с известным археологом Шлиманом, и несколько лет копал с ним турецкие холмы в поисках Трои. Но концы удалось поймать только через двадцать лет. Неведомо каким образом, но нужный мне манускрипт оказался в России, в коллекции известного мецената и коллекционера Лопухина.

– И ты решил его ограбить? – предположила Ольга, делая поспешные выводы.

– Эх, Ольга Васильевна – Ольга Васильевна, – покачал головой вечный вор, – все-то обидеть меня хочешь! На тот момент я уже был не тот Ванька-Каин, разбойник и проходимец. Я уже пообтесался, закончил несколько университетов, покрутился среди аристократов, богемы, ученого люда…

– Но в деле написано… – попыталась оправдаться Ольга,

– Эх, Оленька, тебе ли не знать – контора пишет! Нет, вначале я хотел «полюбовно» с ним разойтись – деньжата были. Но этот сноб мне отказал!

1883 г.

Российская Империя.

Москва.

Мимо витрин с экспонатами Музея естественной истории размашисто шагал известный на всю Россию коллекционер и меценат Федор Михайлович Лопухин. Следом за ним, слегка поотстав, семенил Каин, не переставая упрашивать «надутого» мецената:

– Федор Михайлович, куда вы? Мы еще не договорили!

Лопухин резко остановился, и Каин едва на него не налетел.

– Я вам уже все сказал! Разговор окончен! Прощайте!

– Я готов выкупить у вас «свиток Драхмадутты» за любые деньги! Только назовите свою цену, – сделал еще одну попытку договориться Каин.

– Нет! – отрезал Федор Михайлович. – Я не стеснен в средствах. Прощайте!

Лопухин отвернулся, чтобы уйти, но Каин схватил его за руку:

– Федор Михайлович, позвольте мне хотя бы снять с него копию…

Лопухин резко выдернул руку:

– Я вам все сказал – нет!

Лопухин, боле не останавливаясь пошел прочь, а Каин непонимающе крикнул ему в спину:

– Но почему?

Лопухин недовольно остановился, развернулся и возвратилсяр к Каину.

– Ну не нравишься ты мне, проходимец! Я таких как ты – молодых, да борзых за версту чую…

– Зря ты так, Федор Михайлович, зря! – озлобленно произнес Ванька. – Продал бы раритетный свиток и жил бы себе поживал без хлопот…

– Ты мне угрожаешь, сопляк?

При слове «сопляк» Каин усмехнулся и выставил вперед ладони:

Ни в коем разе, Федор Михайлович.

Лопухин недовольно фыркнул и, вновь отвернувшись от Каина, пошел по коридору. Каин стоял на месте и сверлил удаляющуюся спину Лопухина недобрым взглядом.

Но Лопухин, разозленный «угрозами» неприятного проходимца, решил не откладывать дело в долгий ящик и навестить немедля же своего близкого приятеля – московского полицмейстера генерал-майор Огарева. Он застал высокого чиновника в своём кабинете, облаченного в генеральский мундир с эполетами, расчесывающего длинные усы-бакенбарды, ниспадающие до самых плеч.