За окном ночь окутала город, и свет фонарей отражался в окнах домов, словно звёзды, упавшие на землю. Медленно в Сигнахи поселилась тишина, глубокая и мягкая, как бархат.

***

В номере стены были неровные, с толстыми каменными выступами, будто хранили в себе дыхание веков. На прикроватной тумбочке стояла бутылка саперави, два бокала и широкая глиняная ваза с фруктами: персики, инжир, тёмные, почти чёрные сливы и один зелёный лимон – словно капля света в тени. Рядом лежала записка на плотной бумаге с золотистым тиснением: «С наилучшими пожеланиями в ваш медовый месяц – от всей команды Lost Ridge». Они засмеялись: всё казалось почти слишком идеальным.

– Это похоже на сон, – сказала Олеся. – Но пахнет настоящим.

– Как будто кто-то заранее нас знал, – заметил Томас, разливая вино.

– Может, Нино? – Олеся улыбнулась и взъерошила волосы, сев на подоконник

Томас протянул бокал, и их пальцы на мгновение встретились – легкое, едва ощутимое прикосновение, словно тихий шёпот в ночи. Олеся посмотрела ему в глаза, и в этом взгляде – вся нежность мира и нескончаемая любовь, что согревала их сердце даже после долгого, утомительного дня.

– Ты знаешь, – тихо сказала она, – я думала, что медовый месяц – это просто красивое название. Но сейчас понимаю: это не только про путешествия и романтику. Это о том, чтобы быть рядом. В каждом взгляде, в каждой паузе.

Томас улыбнулся, обнимая её за плечи.

– С тобой любой уголок мира становится домом. Здесь и сейчас – наш первый настоящий дом.

Олеся тихо засмеялась и подалась к нему ближе. В их комнате, где каменные стены словно хранили тайны многих поколений, звучало только их дыхание и тихое потрескивание огня в камине. Саперави переливалось в бокалах глубоким рубиновым цветом, словно вино само впитывало в себя краски заката, оставшиеся за окнами.

– Давай не будем думать о завтра, – прошептала она, – просто останемся здесь и сейчас.

И они сидели, прижавшись друг к другу, позволяя времени раствориться в мягкой тишине, где был только их смех, дыхание и бесконечное чувство, будто весь мир создан для них двоих.

За окнами тихо шуршали листья виноградной лозы, убаюкиваемые лёгким вечерним ветром, который приносил с собой нежный аромат цветущей липы и свежей горной мяты. Вдалеке мерцали огоньки старинных фонарей, словно далёкие звёзды, упавшие на узкие улочки Сигнахи. Всё вокруг казалось сотканным из нежности и покоя – как будто сам город шептал им свою древнюю сказку.

Олеся закрыла глаза, впитывая в себя эти звуки и запахи, и позволила мыслям расплыться, словно облака на рассвете. В её сердце переплелись радость, лёгкое волнение и чувство, что сейчас начинается новая глава, наполненная надеждами и обещаниями. Томас сидел рядом, его рука нежно держала её пальцы, а взгляд был полон такой тихой заботы, что она чувствовала себя в безопасности и любви – впервые по-настоящему.

– Ты слышишь? – прошептала она, открывая глаза. – Этот город словно живёт своей историей… нам повезло стать её частью.

Томас улыбнулся, и в его глазах мелькнула игра света и тени.

– Каждый закат здесь – как обещание нового начала. И я хочу встречать их с тобой, один за другим, пока будет существовать этот мир.

Олеся прижалась к нему, и их дыхания слились в едином ритме, тихом и непрерывном, словно вечная мелодия любви, написанная без слов. Они знали – впереди будет много дней, полных открытий и испытаний, но сейчас, в этом тихом уголке гор, между каменными стенами и ароматами ночи, они были просто двумя душами, растворёнными друг в друге.

В комнате стало теплее – не только от камина, который уже едва тлел, а от тех электрических волн, что проходили между ними, словно ток. Томас медленно скользнул ладонью по шее Олеси, чувствуя, как её тело напрягается и расслабляется одновременно. Она ответила лёгким вздохом, приподнимая голову, чтобы встретиться с ним взглядом в котором смешались уязвимость и страсть.